артиллерийская стрельба, но мы были здорово уставши и продолжали спать, по крайней мере, я. Андрей же не спал уже, кажется, с 5 часов утра. Наша дивизия, кажется, со вчерашнего дня перешла в наступление. Большевики, как многие говорят, сражаются теперь значительно лучше, а некоторые части их ведут даже очень упорные бои. Должно быть, и они за это время привыкли воевать. Но как бы там ни было, а их песенка уже спета. В этой местности работает армия Сорокина17, в которой, как говорят, насчитывается больше 60 тысяч. Теперь ее окружают Добровольцы, и нужно думать, что скоро совсем ликвидируют эту банду.
Выпив чаю с булками, мы отправились в штаб 3-й дивизии. Андрей просил заведующего укомплектованием 3-й дивизии, чтобы он назначил его вместе со мной. Нас направили к командиру 3‐го отдельного легкого арт. дивизиона18, от которого мы получили приказание отправиться в станицу Кавказскую, в батарею полковника Соколова19.
Когда мы пришли в гостиницу, корнеты были уже там, мы сели уписывать дыню и персики; с младшим Степановым повторилась опять та же история. Через четверть часа пришел прапорщик Архангелов уже с винтовкой и подсумками и сказал, что его рота сейчас уже выступает за Кубань. Мы пожелали ему успеха и распрощались. Старший Степанов сказал, когда ушел Архангелов: «Вот уж действительно многострадальная пехота, даже оправиться не дадут человеку и уже посылают». Около 5 часов вечера мы получили подводу от станичного атамана и выехали в станицу Кавказскую. Весь тот день шел бой, по дороге мы наблюдали разрывы снарядов; большевики отходили, удерживались только в некоторых пунктах. Так они удержались в этот день на сахарном заводе за Кубанью, верстах в 2 от станицы Кавказской. Явившись к полковнику Соколову и шт.-кап. Дзиковицкому20, к которому нас назначили, мы заняли комнату в опрятном домике, попросили хозяйку нас накормить и, устроившись на полу на одеяле, завалились спать.
30.08.1918. Утром была сильная артиллерийская стрельба. Хозяйка хотела нас будить. Я сквозь сон слышал орудийные выстрелы, но продолжал спать, чувствовалась какая-то усталость, еще, очевидно, с дороги. Хозяева наши очень боятся военных действий и этой перестрелки – всё это время до нашего приезда ночевали в погребе.
Здесь Добровольческая армия называется почему-то «кадетами». Недели две тому назад большевики ворвались было в станицу и вырезали несколько семей, и поэтому такая близость большевиков довольно сильно смущает мирных жителей. Теперь большевиков выбивают с того берега Кубани, и они отходят к станции Гулькевичи.
Хочу сказать несколько слов относительно станицы. Дома и постройки здесь очень чистенькие и опрятные. Крыты большей частью железом, а некоторые крыты черепицей и соломой. Лесу тут мало, поэтому дома строятся без досок, обмазываются глиной и белятся снаружи, некоторые же плетутся из хвороста, потом обмазываются и белятся. Внутри домов чисто и опрятно. Стены и потолок обклеены обоями, полы крашеные,