а лапы были самым невинным образом сложены на толстом, лысеющем животе. Газовая лампа освещала его огромные кривые черные когти, но морда была скорее глупой, чем свирепой.
– Кто, я? – казалось, говорил он. – Я чучело, дорогуша. Не могу пошевелиться, я-то. Нет, ты зацепилась за перила, вот и все. Давай поосторожнее теперь, деточка.
Но пока она спускалась по оставшимся ступеням, где-то за пределами ее слуха раздавалось хихиканье.
– Вот так, милочка. Лучше ходить лицом вперед. Так безопаснее, ясно?
Роуз пробралась на кухню, стараясь не слушать шепот медведя и выглядеть так, будто этот дом – скучнейшее место, которое ей приходится убирать, а не громада извивающихся лестниц и говорящих чучел, которая пугает и завораживает одновременно.
– Я закончила, мисс, – отчиталась она перед мисс Бриджес, пытаясь придать себе бодрый и трудолюбивый вид и не выдать того, что она разговаривает с медведями. Или что медведи разговаривают с ней. Вот в чем несправедливость. Она-то никогда в жизни с медведем не заговорила бы. И не просила о такой способности!
Позади мисс Бриджес за столом сидел Билл, его волосы напоминали дверной коврик более, чем обычно. Он жевал огромный кусок хлеба, пропитанный мясной подливкой, и умудрялся ухмыляться и всем своим видом показывать, что Роуз подлизывается. Она сердито посмотрела на него, пытаясь сказать: «Ну, погоди у меня!» Из-за того, что он сам пришел из сиротского приюта, Роуз как будто видела в нем брата. В том смысле, что она могла бы оттаскать его за волосы (будь они подлиннее) или стащить его конфеты.
– Молодец, – одобрительно сказала мисс Бриджес. И, даже не оборачиваясь, добавила: – А ты, Билл, прекрати корчить рожи. Хозяйские ботинки еще не начищены. Ступай.
На Роуз это произвело большое впечатление. Она осторожно поглядела на экономку. Истории о стеклянном глазе мисс Локвуд в приюте точно были сказками, но в этом доме ни в чем нельзя быть уверенным. Кто знает, не спрятано ли что-нибудь хитрое в аккуратном пучке волос у мисс Бриджес на затылке?
– Здравый смысл, Роуз, вот и все. – В голосе экономки послышался смешок. – Билл только и делает, что корчит рожи. Пойдем, дорогая, нас ждет работа. – И она выплыла из кухни под аккомпанемент важно шуршащего платья, а Роуз засеменила следом.
В приюте мисс Бриджес наверняка назвали бы настоящей злыдней, но значило это только то, что ей нравилось, когда все делается как следует, и не нравилось, когда кто-то сидел без дела. Будучи экономкой, мисс Бриджес располагала своей собственной комнатой, вдоль по коридору от кухни. Она была похожа на гостиную, но там имелся также письменный стол, за которым экономка проводила расчеты и писала заказы магазинам. Еще там стоял исполинский буфет, полный всякой ерунды и сокровищ. Из него явились новые ботинки Роуз – прекрасные черные ботинки на пуговицах, принадлежавшие давным-давно какой-то служанке, но так хорошо севшие на Роуз, что она от восторга не переставала шевелить пальцами на ногах. Сейчас мисс Бриджес