городах, но он сказал, что хочет получить работу в Берлине и только в Берлине. Немец сказал, что в таком случае надо будет подписать контракт с берлинской биржей труда, которая может предложить менее выгодные условия работы. Москаленко ответил, что это неважно, и подписал контракт с берлинской биржей труда. Его примеру последовали все мы. Нас даже не спросили, кто мы по специальности. Подписав контракты и сдав по две фотографии, мы получили специальные рабочие паспорта и приказ явиться на биржу 26 января утром.
На улице перед биржей труда прохаживались немецкие солдаты и предлагали купить у них немецкие марки. Это было незаконно, но никто не мешал подобному обмену. Все мы, к обоюдному удовольствию, купили какое-то количество марок.
Из Загреба мы выехали в тот же день вечером. После того как Германия присоединила к себе Марибор (по-немецки Marburg) и восточную часть Словении, хорватско-германским пограничным пунктом стал Зидани-Мост (Steinbruck), примерно километрах в 50 к северу от Загреба. У нас, рабочих, едущих в Германию, проверки багажа и документов не было. НТС этим пользовался, и каждому из нас поручили провезти в Германию какое-то количество «Зеленых романов» – пособий по НПП, названных так из-за зеленых обложек.
Когда мы приехали в Марбург, нас выгрузили и отправили ночевать в огромное помещение, служившее раньше складом. Там мы переночевали на нарах, а утром 27 января, после вполне приличного завтрака, весь транспорт повели в барак, где нас заставили раздеться, а одежду сдать в чистку от вшей (Entlausung). Немцы страшно боялись, чтобы приезжие не завезли в Германию этих насекомых, но энтлаузунгу подвергались только приезжающие с востока. Каждому в пригоршню налили немного жидкого мыла и отправили под душ. Помывшись наспех, мы прошли в большую комнату, где нам пришлось обсыхать (полотенец у нас с собой не было) и ждать, пока весь транспорт не пройдет через энтлаузунг. Скамеек не было, и нам пришлось все время стоять. Мой костюм, когда я его получил назад, превратился в тряпку. На штанах была дырка от крючка, на который был повешен мой костюм. Гребешок, который я забыл вынуть из кармана и передать вместе с кожаным поясом и другими вещами, превратился в бесформенную массу. Мне было стыдно смотреть на самого себя, и то, что все прочие мои вещи я получил в порядке, было мне слабым утешением. Нам поставили на руку печать в знак того, что мы очистились от вшей.
После этого мы выслушали длинные и подробные наставления о том, как мы в Германии должны добросовестно работать и не думать о побеге ни сейчас из транспорта, ни потом. За побег нам грозили концлагерем и советовали не рисковать. Меня это удивило. Ведь все, ехавшие с нами в Германию на работу, записывались добровольно. Так зачем же им было бежать из транспорта? Это было как-то непонятно, но через несколько дней все стало ясно.
Среди записавшихся на работы в Германию было немало контрабандистов. Так как осмотра багажа не было, то они могли провезти в Германию все, что угодно, и без всякой пошлины. К тому же ехали они бесплатно, да еще их и бесплатно кормили. Не