диванах, а третий с комфортом устроился бы в ванне, впечатляющих размеров ванне, к слову.
Оля остановила задумчивый взгляд на ванне, и тут до нее дошло, что там действительно уже кто-то устроился: шторка была задернута, но не до конца, а так, чтобы из-за нее выглядывал бортик, на котором лицом к стене покоилась голова. По цвету волос она сразу поняла, что это Валя.
– Рыжая, ты спишь? – не вставая, прошептала Оля.
Она подумала, что можно попробовать разбудить подругу: вдвоем похмеляться веселее, к тому же Валька могла бы рассказать, что там еще интересного было вчера.
– Рыжая? – ответа не последовало.
Оля встала со своего трона раздумий, прихватив напиток и стакан, и тихонько прошла в другой конец комнаты. Аккуратно одним пальцем отодвинула штору. Увиденная картина была странной и пугающей: заполненная наполовину ванна, с красной, кроваво-красной водой. У Оли перехватило дыхание. Она медленно перевела взгляд на Валькину голову: лицо подруги по-прежнему закрывали волосы, но на затылке Оля отчетливо увидела бордовое пятно.
Выронив из рук и колу, и стакан, который упал на коврик и поэтому не разбился, Оля закрыла руками рот, сдерживая вырывающийся крик.
– Мамочки, мамочки, – только и смогла тихо выговорить она, пока пятилась к выходу.
Оля хотела выбежать в коридор, закричать, позвать на помощь подруг, но тут к горлу подкатила тошнота и девушка молнией ринулась обратно к унитазу. Все веселье, переполнявшее ее последние сутки, высвободилось, наконец, из Ольгиного желудка и теперь покоилось на дне унитаза.
Оля терпеть не могла, когда ее рвало. Этого состояния она старалась избегать как только могла, но зачастую все пьянки с ее подругами именно так и заканчивались. Перестав содрогаться от рвотных позывов, она нажала на кнопку слива, еле-еле встала с колен и подошла к раковине. Сполоснув рот и наскоро умывшись, она подняла голову и тут, впервые за это утро, увидела свое отражение. Длинные черные волосы были спутаны и измазаны чем-то белым и липким, под глазами черные круги несмытого макияжа, шея тоже была испачкана белым нечто, а фиолетовая майка с черной надписью «Подружки невесты» была порвана как минимум в трех местах. Оставив на потом раздумья на тему «как можно было ужраться за пару часов так, чтобы ненавидеть себя на завтра», Ольга бросила испуганный взгляд в сторону ванны и бросилась прочь из комнаты.
– Девочки! Девочки! – Оля вопила во все горло, пока бежала по коридору в спальню, где спокойно спали друзья.
– Девочки, – выдохнула она, вбежав в комнату: подруги по-прежнему спали.
– Девки, вставайте! Беда! – что было мочи снова крикнула Оля.
– Че те надо, Ляля? Сама не спишь и другим не даешь, – первой подала голос Вика.
Не открывая глаз, она сменила свою позу звездочки и легла на бок, подогнув ноги.
– Рано же еще, иди спи, – зевнув, попыталась угомонить подругу Вика.
– Вик, Вальку убили, – вымолвила Оля и, скользя спиной