будни да медленно тянущиеся вахты, а душа праздника требует!
– Вольно! – командир дал отмашку.
– Вольно! – продублировал команду командир «рогачей». Как раз, в этот самый момент, межотсечный люк открылся: вначале появилась нога, а затем и сам замполит «влез» в центральный коридор. Нисколько не смущаясь своим опозданием и как ни в чем не бывало, Виктор Степанович «дал отмашку – начить»:
– Так, товарищи подводники! Сегодня наша дружная морская семья пополнится еще (тут Синяков достал из кармана брюк какую – то мятую бумажку – шпаргалку и заглянул в нее) десятью новыми подводниками! Начнем!? Лейтенант Кукушкин!
– Я! – мешковатый и чуть сутуловатый из-за высокого роста, не совсем удобного в тесных объемах подводной лодки, вышел вперед молоденький лейтенантик с надписью на кармане комбинезона «К-р ТГ»[20]. Главный боцман Сафронов, изображающий «бога морей и океанов Посейдона», налил в плафон из бочка морской воды и протянул «кандидату в подводники». Тот, приняв от «Посейдона» «чарку», медленно и морщась, выпил содержимое и перевернул плафон вверх дном – тем самым подтвердил, что «уважил» морского бога и «божественная чаша» пуста.
– Добро! – «конферансье месье Синякофф» продолжил «шоу», дабы и зрителей порадовать, и Кукушкина поддержать. – А теперь проверим, а смел ли наш подводник, не сробеет в бою, не испугается всех тягот и лишений флотской службы? Давайте поддержим, товарищи моряки, нашего лейтенанта Кукушкина!
– Товарищ лейтенант, смелее! – подводники улюлюкали, свистели, хлопали в ладоши – всем было весело. В атмосфере азарта и всеобщего праздничного веселья Сафронов легонько толкнул «тещу», которую Кукушкин должен был «чмокнуть» – поцеловать. Желательно, когда она качнется «туда», ибо поцеловав на махе «обратно» рискуешь не только получить по зубам, но и разбить губы в кровь. Что, собственно и произошло с «новорожденным подводником» лейтенантом Кукушкиным. Но, к чести молодого офицера, несмотря на кровь и боль, командир трюмной группы улыбался – он был очень доволен собой, что не подвел «коллектив» электромеханической боевой части пять.
– О, о-о! Молодец! Так держать! – моряки поддерживали и одобряли вновь испеченного подводника, чем так же поддерживали и других кандидатов, чтобы те «не дрейфили».
– Добро! Добро! – комиссар уже твердо держал все внимание аудитории, которой явно нравилась эта «славная флотская традиция». Виктор Степанович тем временем позвал матроса – делопроизводителя:
– Старший матрос Калинин, иди сюда! Принес?
– Естественно, товарищ капитан третьего ранга! – делопроизводитель открыл кожаную папку и достал из нее какой-то лист бумаги формата А 4.
– Калинин не борзей, смотри у меня – больно разговорчивый стал! Я тебе быстро твой язык укорочу! – вся натянутая веселость вдруг сразу спала как маска с лица замполита, и это лицо вдруг стало злым и колючим, как у шакала. Все тоже