ему новгородцы. А вот такие «соловьи» помогали будущему Святому намного лучше попов и меча. И люди бежали из разоренных поселков под защиту православного князя. Интересно, сколько золота получил Соловей из Киева? Неужели Муромец его отпустит? Похоже, что это будет именно так.
– Уходи, Соловей – прозвучало в тишине – И поторопись!
Ухмыляющийся Соловей повернулся и, не опуская сабли, сделал шаг, потом другой. Рука Ильи резко взметнулась вверх. Раздался нарастающий резкий свист, совсем не соловьиный, и длинная оперенная стрела, выпущенная из Куркуте пробила разбойнику шею. Соловей захрипел, выронил саблю и схватился обеими руками за горло, ошеломленно глядя на бегущие у него между пальцев струйки крови.
– Какая жалость! – сказал Илья, приблизившись – Как все неудачно получилось! Что же я скажу князю-то?
Он сделал короткий, незаметный взмах своей секирой и голова Соловья отделилась от тела. Я снова вздрогнул, но позывов желудка не почувствовал. Наверное, все это выглядело несколько нереально и слишком уж напоминало сцену из голливудского боевика. Сейчас он возьмет голову Соловья за волосы и с торжествующим ревом будет демонстрировать ее деморализованным врагам, промелькнула неожиданная мысль. Но Муромец не последовал законам жанра, может быть и потому, что волос на лысой соловьиной голове не было, а просто пнул ее лаптем. Длинный нос Соловья уткнулся в быстро темнеющий песок и соловьевцы побежали, бросая оружие. Я посмотрел на другой берег Трубежа: черные всадники разворачивали коней…
Захваченные в плен «соловьи» показали, что основные силы мадьяр в трех переходах от нас дают отдых коням и людям после утомительного пути в обход болот. Итак, у нас было три дня и четыре ночи для организации обороны. Зосима ушел в распадок к своему отряду, Добрыня с Алешей снова вышли в поиск, а мы устроили новое совещание. На крыльце сотникова дома сидели Муромец с Нежданом, Улада щурилась на вечернее солнце и часто моргал подслеповатыми глазами кузнец. Глеб не походил на классического кузнеца: сухощавый и жилистый, неопределенного возраста, он был на голову ниже меня. Его мускулы не поражали кинематографической рельефностью, но я видел его в работе и знал, что несмотря на наличие могучего помощника, он мог и сам помахать молотом. В помощниках у него ходил раб-печенег, которого Глеб тоже потребовал пригласить и сейчас я с интересом рассматривал степняка. Звали его Куэрчи. Он чем-то напомнил мне венгров: с такими же вислыми усами и нависшими над глазами густыми бровями. Вот у этого была такая мускулатура, что я даже позавидовал и на всякий случай проверил, на кого смотрит Анюта, тихо пристроившаяся за углом избы и делающая вид, что ее здесь нет. Она смотрела на меня и у меня отлегло от сердца.
– Ну, други – начал заседание Муромец – Чем будем угощать гостей?
Все почему-то посмотрели в мою сторону. Я задумался. Наверное, я прочитал на порядок больше умных книжек, чем все в детинце. Может ли