кофе несут.
На улице она сразу же спросила:
– Эта та самая утопленница?
Говорю же, она у меня умная.
– Ага. Слава Богу, жива и здорова.
Жена затянулась, долго и внимательно смотря на меня, будто оценивая, догадался или нет.
– Заметил на шее шрам? Это от петли.
Я махнул рукой.
– Да ну, брось. От петли останется максимум синяк и потом пройдёт.
– От верёвочной – да. А тут была проволока или рыболовная леска. Флюорокарбоновая, например. Возможно, не выдержала вес тела, порвалась, или узел развязался – её трудно завязывать. Но кожу порезала основательно. Она же, вроде, рыбачила?
И видя моё недоверие, а точнее – нежелание верить, добавила:
– Кто из нас криминалист, в конце концов?
Ну, ё-моё. Только вздохнул свободно и вот опять! Грузи теперь себя мыслями, насколько велика вина и что было бы, если…
– И татуировка на запястье тоже меня смущает.
– А что, татуировка? У неё уже есть одна как минимум. Только под рукавом не видно. Нравится ей эта хохлома, что поделать.
Супруга пожала плечами.
– Хорошо, если так. А ты помнишь, что говорил девушке, только что чуть не утонувшей?
– Ну, так. В общих чертах.
– А я помню всё, и твои слова могут помочь человеку сломаться окончательно.
– Так мне надо было нести за неё ответственность всю жизнь! – возмутился я.
– Мог бы проявить некоторое участие и, самое главное, немного уважения.
– Я опаздывал на автобус.
– Автобусы ходят каждые полчаса.
– К тебе, так-то, спешил.
Супруга улыбнулась, но ненадолго:
– Выкрутился, молодец. И, тем не менее, десять процентов самоубийств происходят по причине одиночества.
– Всего десять?
– Считаешь, что это мало?
– Ну ладно. Ладно! Каюсь! Бездушная скотина я. Ты это хочешь услышать?
– Я тебя ни в чём не упрекаю. Ты сам делаешь такие выводы.
– Пошли уже, – я направился к двери, – кофе ждёт.
До ужаса надоело спорить, а женская солидарность, как я убедился в очередной раз, это… это сила.
– А если думаешь, что это женская солидарность, – вдогонку сказала жена, – то это всего лишь человечность. Простоя и элементарная.
Когда мы вернулись к столу, Юля опять устремила взгляд в какую-то свою мрачную пустоту и зачем заказывала салат, который был всё ещё нетронут, одному Богу известно. Глядя на неё, я подумал – да, она вполне могла это сделать с собой. И тонкая полоска на шее уже не казалась незагорелым местом от цепочки. И витиеватая татуировка на запястье, возможно, что-то скрывала.
И тут жена, едва заняв своё место и взяв принесённую чашку, с ходу, вот прямо с ходу, предложила:
– Юленька, тут такое дело. Мы с Петей и дочкой хотели в кино сходить, и билеты уже купили. Но вот дочка отказалась, какие-то планы у неё там вдруг появились. Ну, какие могут быть планы у пятнадцатилетней?
Так жена включает «дурочку»,