до меня донеслось неразборчивое бурчание, обращённое, как ни странно, ко мне.
– Эй, брателла, – прихрюкнул знакомый голос, – подваливай сюда.
Как выяснилось, про меня не забыли: знакомый плейбой в болотном плаще оживлённо махал рукой, а второй запихивал в себя невероятной величины окорок, заливая при этом плащ потоками жира. Рядом с нариком сидели ещё двое, чьих лиц я пока не мог различить. Один торопливо уничтожал пищу, опасливо поглядывая по сторонам, а второй внимательно смотрел в мою сторону. Про себя я обозвал первого обжорой, а второго – любопытным.
– Садись сюда, – нарик отложил обглоданную кость и схватил другой окорок, куда больше первого. – Главный сказал нам сидеть здесь.
– Меня зовут Сергей, – сказал любопытный, протянув мне руку.
Это был ещё молодой парень, не больше двадцати пяти лет. Коротко стриженные волосы ёжиком топорщились на круглой голове, а тёмные глаза слегка выдавались вперёд, придавая бледному лицу отдалённое сходство с какой-то рептилией.
Обжора, продолжая нависать над тарелкой, промычал нечто нечленораздельное, из чего я понял только одно – его зовут Юрой. Как ни странно (впрочем, может, совсем не странно), для своего аппетита Юра выглядел настоящим дистрофиком. Тонкая шея, по которой непрерывно елозил огромный кадык, торчала из мешковатой куртки, взятой явно от секонд-хендовских кутюр, а голова с длинными получёсаными волосами вызывала в памяти исторические фильмы об узниках концлагерей.
– Интересно, а кто ты по профессии? – поинтересовался Сергей, вяло переворачивая грибы в тарелке. – У нас уже имеется: А – один безработный, – кивок в сторону нарика, деловито помахивающего жующей головой, – Б – один учитель, – в этот раз это относилось к обжоре, – и В – один продавец, – в этот раз жест отсутствовал, всё и так было понятно.
– А ещё у вас имеется слесарь, который чрезвычайно хочет жрать, – рассеянно заметил я, перелистывая глянцевые листы меню, – чем он сейчас и займётся.
Никто не возражал. Нарик блестел от жира, запихиваясь очередным окороком (да сколько же в него влезет?!), Юра подвинул к себе одну из множества тарелок, окружающих его, и почти утонул в её белёсых недрах, а Сергей, пожав плечами, вернулся к своему неторопливому общению с грибами.
Когда первый голод оказался утолён, и я даже смог ощутить вкус поглощаемых мной блюд, мозг нехотя отключился от своего вкусового рецептора и подключился к остальным органам чувств. Вполне возможно, они смогут передать что-то не менее интересное. Люди, сидящие в зале, очевидно, являлись владельцами транспортных средств, виденных мной на стоянке. Столики у окна были заняты все до единого. За соседним с нами столом сидели четверо парней в дутых болоньевых куртках и оживлённо обсуждали, насколько мне позволил различить слух, плохое поведение какого-то детектора. Следующий предмет столовой мебели оккупировали трое крепышей, в одном из которых я опознал бритого Шведа. Его лысая башка сияла даже в полумраке тёмной кафешки. Сквозь