Я – человек. Роман об эмиграции. Елена Будагашвили

с ним и поставь всё на свои места!»

      Нина задумалась. Конечно, папа был прав. Но при мысли, что она сама, первая, позвонит Славе и назначит свидание, она похолодела. Однако, она подошла к телефону и набрала его номер. На другом конце провода ответил женский голос. «Мама», – подумала Нина, извинилась за столь поздний звонок и позвала к телефону Его. Славы не было дома, и его мама пообещала передать ему, что звонила бывшая одноклассница Нина Гольдберг. Через несколько минут раздался телефонный звонок. Слава сразу же принял Нинино предложение увидеться и обещал подойти к ее подъезду.

      До встречи оставались считанные минуты. Нине казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а ноги и руки похолодели. Он поспешно подошел к ее подъезду и протянул ей руку. Его рука была такая же холодная, как и у нее, и, как Нине показалось, дрожала. Это было их первое рукопожатие за все эти годы.

      «Прогуляемся?» – тихо спросил Он. «Прогуляемся», – ответила Нина. Они не спеша направились вдоль школы. Нина так много думала о Нём, и так много мысленно разговаривала с Ним, что начавшийся было разговор показался ей продолжением давно начатого.

      Слава рассказывал о своей службе, об Афгане, о страхе, который постоянно сопровождал его. Жаловался на свое невезение, что почти всех ребят там, на Родине, ждали девчонки, а его никто не ждал. Все получали письма, а он – нет. «Глупенький, – крутилось в Нининой голове, – да если бы я хоть на секундочку подумала, что ты хочешь получать мои письма, я бы их писала тебе каждый день!» Но вслух она произнесла: «А что Юлька Дубкова тебе не писала?» «А с чего ей писать? У нее таких, как я, с десяток!» – ответил Слава. Затем заговорили о Нине. Он интересовался, чем она занимается, что у нее за институт. Нина похвалилась, что ее стихи напечатали в институтской газете. «Я знаю. Слышал», – сказал Слава.