за европейской модой и пытается ей подражать, хотя мне невдомек, зачем кому-либо нужно заниматься такими вещами в этой Богом забытой глуши.
Мэтью ничего не ответил, но в эту минуту он вспоминал, как в том же захудалом трактире судья настаивал, чтобы они вышли к ужину при полном параде.
– И все же это очень странно, – продолжил рассуждать Вудворд. – Если Джонстон был членом «Клуба адского пламени» – я отнюдь не утверждаю, что он им был, хотя определенные указания на этот счет есть, – зачем ему придерживаться клубных обычаев спустя годы после того, как он покинул Оксфорд? К примеру, в бытность студентом я частенько носил малиновый сюртук с зелеными кисточками на рукавах, но мне и в голову бы не пришло надеть нечто подобное в наши дни. – Он покачал головой. – Нет, скорее всего, этот Джонстон просто гонится за европейской модой. Я очень сомневаюсь, что он ходит напудренным среди бела дня, а для вечерних застолий это еще куда ни шло.
– Похоже, он не обделен умом, – сказал Мэтью. – Хотелось бы знать, почему преподаватель с оксфордским образованием согласился приехать в поселение вроде Фаунт-Ройала. Казалось бы, ему должна быть по душе жизнь в более цивилизованных условиях.
– Верно. С другой стороны, почему каждый из них согласился жить в Фаунт-Ройале? Беря шире, почему вообще кто-либо, будучи в здравом уме, соглашается поселяться в далеких дремучих краях вроде этого? Однако они приезжают и поселяются, в противном случае сейчас не было бы ни Нью-Йорка, ни Бостона, ни Филадельфии, ни Чарльз-Тауна. Возьмем, к примеру, доктора Шилдса. Что побудило его отказаться от, вероятно, обширной и благополучной практики в городе ради мучений и тягот фронтира? Может, Бидвелл платит ему кучу денег? Или он сделал это из чувства профессионального долга? Или здесь нечто совсем другое?
Вудворд вновь поднял взгляд к небу и задержал его на ястребе, который описывал неторопливые, плавные круги под самым пологом туч, видимо высматривая на земле жертву – кролика или белку.
– Доктор Шилдс показался мне глубоко несчастным человеком, – продолжил судья, прочистив горло, которое слегка побаливало с самого утра (посему он решил по возвращении прополоскать его солевым раствором). – И он пытается утопить свои печали в роме и вине. А тут еще высокая смертность в Фаунт-Ройале, которая усугубляет его меланхолию. В общем… остается только надеяться, что доктор не слишком закладывает за воротник при исполнении своих профессиональных обязанностей.
Он снова поглядел на ястреба в вышине, который как раз в эту минуту прервал свой плавный полет и резко спикировал на добычу, и судья подумал о смерти, всегда готовой настигнуть любого из нас в этом мире смятений и катаклизмов.
За этой мыслью последовала другая, также связанная со смертью: перед его мысленным взором возникли маленькие пальцы, вцепившиеся в железное изголовье кровати. Костяшки пальцев – таких изящных, таких хрупких – побелели от этой судорожной хватки.
Вудворд крепко зажмурил глаза и вновь почти как наяву расслышал те