не смогу пойти, – сообщает она Петре.
– Почему?
– Мне нечего надеть.
– Тебе что, шестнадцать лет? Надень черный топ и юбку.
– Мне нужно купить что-нибудь новое. Давай пойдем в следующие выходные.
Ей нужно время на поездку в Хайаннис-молл, сложную и дорогую, требующую покупки билета на паром и изучения расписания автобусов. Даже если бы она могла позволить себе покупать одежду в магазинах в центре, что ей совершенно определенно не по карману, – черт, да если бы они там даже раздавали одежду бесплатно, – она ни за какие коврижки не согласилась бы надеть девяносто девять процентов из того, что там продается. Ей никогда в жизни не понять, как женщины, которые способны купить себе вообще все, что угодно, могут по собственной воле щеголять в платьях с принтами в виде ананасов, в ядерно-розовых топах со стразами, украшенных вышивками в виде собачек, и юбках в морских звездах и китах.
– В следующие выходные Фигави, там яблоку будет негде упасть. Слушай, ты уже целый месяц это откладываешь. Надень какие-нибудь украшения и накрасься, будешь красавица.
Петра права. В следующие выходные День памяти павших и Фигави, международная регата из Хайанниса в Нантакетскую бухту. И в эти же выходные на Нантакете официально и с большой помпой открывается летний сезон. По всему острову будут пикники, благотворительные вечеринки и просто сборища. Все рестораны будут забиты битком.
– Я не знаю.
– Ты хочешь посмотреть на эту женщину или нет?
– Наверное, но…
– Тогда пойдем и посмотрим на нее.
– Как она выглядит?
Повисает нескончаемо долгая пауза, и Бет, прижав пальцы ко рту, затаивает дыхание. Кровь пульсирует у нее в висках. Сколько раз с того их собрания книжного клуба она хотела задать Петре этот вопрос, но страх услышать практически любой возможный ответ пересиливал, заставляя ее прикусить язык. Если Анжела красивая, то Бет тогда уродливая. И «уродливая» – это еще мягко сказано. «Омерзительная» – вот какое слово Бет примеряет на себя все это время; кажется, оно подходит ей идеально, куда лучше, чем все это черное тряпье, висящее в ее шкафу. А если Анжела не красавица, значит она наверняка милая, остроумная или обладает какими-то еще неодолимо притягательными качествами, которых Бет лишена, в противном случае Джимми не пришлось бы искать их на стороне. Значит, если Анжела красива, то Бет уродлива, а если Анжела уродлива, то Бет дрянь, в зависимости от того, что именно Джимми нашел в этой женщине.
– Вот сегодня мы это и выясним.
– Да, но ты-то ее уже видела. Что ты про нее скажешь?
– Скажу, что она тебе и в подметки не годится.
Бет улыбается, но потом ее взгляд возвращается к шкафу.
– Давай лучше после Фигави?
– Давай лучше сегодня?
– Петра, я вообще не обязана туда идти.
– Это правда.
– Но я умру, если не узнаю, какая она.
– Ну и?
Бет