с Косой, который считает, что Эверт Йонссон умер около четырех недель назад из-за недостатка кислорода, потому что кокон, в котором он находился, или как там еще можно назвать эту конструкцию, был почти абсолютно герметичным.
– Это все, что он смог сказать? – спросил Утес. – Это только подтверждение того, что мы уже и так знаем.
– Вы же сами видели тело. По словам Косы, разложение настолько сильно затронуло все части тела, что некоторые анализы сделать уже невозможно. Но трещина в черепе в районе затылка говорит о том, что жертву ударили по голове, и она потеряла сознание. После этого убитого, вероятно, приковали к той конструкции внутри кокона, и он очнулся только тогда, когда кокон уже был плотно закрыт. Помимо этого, есть явные признаки того, что он пытался выбраться оттуда и рьяно боролся за свою жизнь. Например, одно плечо у него вывихнуто, а несколько ремней на запястьях прорезали кожу и мясо до самой кости. Если верить Косе, то прошло примерно три часа, прежде чем он потерял сознание в последний раз.
– Другими словами, достаточно тяжелая смерть, – заметил Муландер.
– Можно сказать и так. Но давайте начнем с жертвы. Что мы о нем знаем?
– Сейчас нам известно только то, что его звали Эверт Йонссон и он работал таксистом в Энгельхольме, пока чуть больше года назад не вышел на пенсию, – сказал Утес. – Его жена, Рита Йонссон, умерла от рака молочной железы в две тысячи восьмом году.
– Других родственников нет?
– Нет, у него не было ни детей, ни братьев или сестер, а родители умерли больше двадцати лет назад.
– Это объясняет то, что он так долго пролежал, и никто его не хватился. – Тувессон подошла к доске, на которую прикрепила портрет Эверта Йонссона и написала: «Родственников нет». – И кстати, об этом. Как насчет той записки, которую нашел сосед убитого?
– Ты имеешь в виду это? – Утес поднял пакет с вещественными доказательствами, в котором лежал конверт от компании «Сидкрафт».
– Да, точно, что на нем написано?
– Ингвару удалось собрать несколько отпечатков, которые я пробил по базе, и, о чудо, мы нашли его! Вот его фото. – Утес пустил по кругу фотографию из полицейского досье, на которой человек, пробравшийся в квартиру Йонссона, стоял и держал в руках табличку со своим именем на уровне груди. – Его зовут Лео Ханси, и его, похоже, арестовывали за кражу со взломом больше раз, чем у него пальцев на руках.
– Но ты же не всерьез думаешь, что это он? – Тувессон взяла пакет из его рук и стала внимательно изучать написанное от руки послание на конверте. – Зачем простому грабителю подвергать кого-то таким мукам, чтобы через несколько недель вернуться и положить написанную от руки записку в почтовый ящик соседа?
Утес пожал плечами:
– По его словам, это была абсолютная случайность. Дверь была не заперта, и он вошел на свой страх и риск.
– Ты что, уже успел его допросить?
– Я подумал, что это лучше, чем сидеть сложа руки. Как вы знаете, я уже закончил просмотр записей с камер наблюдения из «Ики», – Утес улыбнулся. – И это правда, мне трудно представить,