предыдущие инциденты показались бы просто ласковыми шлепками по мягкой детской попке.
«Думай, Додик, думай Давид» – сказал я сам себе. Но мысли не шли, и я пошел прогуляться. К тому времени на город сквозь кружева листвы уже опустились вечерние сумерки. Не знаю почему, но ноги сами понесли меня на Пушкинскую. Мне всегда нравилась эта тенистая улица.
Не доходя полквартала до дома, в котором, если верить мемориальной табличке, жил поэт «в Одессе пыльной», я оказался у здания филармонии. В детстве, бывало, мама водила меня сюда на концерты классической музыки. Завернув за угол, я хотел полюбоваться на звезды, нарисованные флуоресцентной краской под сводом главного входа, и увидел двух девушек и трех пацанов примерно моего возраста, что-то оживленно обсуждавших с невесёлыми лицами.
Я не страдаю излишним любопытством, но разговор шел на повышенных тонах, и отдельные слова до меня долетали. Даже эта отрывочная информация давала возможность понять суть проблемы, возникшей перед этими молодыми людьми.
Во-первых, они были лабухами. Многие выражения в их речи были характерны именно для профессии музыкантов, работающих по найму.
Во-вторых, один из членов их коллектива, а именно скрипач, попал в аварию, сломал руку, а без него заработки затрудняются.
В-третьих, вопрос нужно решать срочно.
Ребята понравились мне сразу, с первого взгляда. От них веяло какой-то вольной независимостью, то есть тем, к чему я стремился всей душой. Они вели себя так, как им хотелось. Фирменные шмутки ладно сидели на них с легкой небрежностью. Чувствовалось, что вещи им покупали не мамы – они сами выбирали, в чем им удобно и приятно будет ходить. Несомненно, деньжата у этих девчонок и пацанов водились, и источником служили отнюдь не родительские карманы.
Тогда я подумал, что мне повезло. Сегодня мои взгляды изменились. Просто случилось то, что должно было произойти. Нельзя считать своей удачей чью-то сломанную руку. К тому же ничего случайного в мире не бывает. Но в тот момент мне было не до философии.
Отчаяние – мать решимости. А подошел к ребятам и поздоровался. Один из парней мне тут же ответил, что сигарет у него нет. Я ответил, что у меня их тоже нет, потому что я не курю. Тогда другой протянул мне пятерку, предложив выпить пива. Он очень удивился, узнав, что я не пью.
Заинтригованные, музыканты посмотрели на меня.
– Чем же ты тогда занимаешься на досуге? – спросил самый высокий парень.
– На скрипке поигрываю вечерами… – как можно спокойнее ответил я.
Нельзя было тут же начинать хвалить себя. Эта мысль пришла неизвестно откуда, но оказалась верной. Следовало выбрать правильную интонацию. От исхода беседы зависело многое в тот момент. Нужно было обозначить свою заинтересованность, но не перестараться. К тому же я не мог назвать себя новым Ойстрахом – это было бы неправдой. Играть умел, это да, но сказать, что гениально – чтобы да, так нет.
Сейчас я понимаю, что даже если бы нес откровенную чушь,