года жила жаждой мести, хотела раздавить Катерину, что житья мне не даёт. Мало ей, что мужа увела? Или не может простить, что отсудила у них свои же деньги? Да и мужу бывшему хотела отомстить, потому что считала, что по его вине дочь больная родилась. Так и жила до случая с Лизой.
С того дня я много пересмотрела, поразилась, что всё это время отравляла своё существование жаждой мести. Да пошли они лесом, много чести вспоминать о них!..
***
От размышлений о прошлом меня вернул в реальность звонок Лизы. Девушка действительно волновалась за меня, было приятно почувствовать, что моя судьба кому-то небезразлична. Я понимала, что довериться вряд ли смогу, но всё равно была тронута до глубины души.
Стою, курю, не в затяг – по-настоящему не умею. Говорят, помогает сосредоточиться. Судя по тому, что ответов на свои вопросы найти не могу, врут. И всё же пытаюсь найти хоть какое-то объяснение неадекватному поведению Калагова. То, что это не розыгрыш, уже поняла. Да и его поцелуй – смесь жажды обладания, отчаянья и злости – говорит о многом. Получается, он меня знает, и чем-то я ему насолила, раз злится. Он хочет меня, и я ему нравлюсь. Вопрос лишь в том, когда он успел проникнуться ко мне. И почему он злится? Кажется, даже ненавидит. А раз ненавидит, почему хочет детей? Дурдом. Остаётся бежать, пока ещё можно. Чувствую, что всё это только вершина айсберга, а мне проблемы не нужны, я настроилась радоваться жизни, и мужчинам в ней не место, тем более таким, как Калагов. Он – не Серёжа, одними синяками и трещинной в ребре не отделаюсь. А я не могу рисковать, у меня дочь.
ГЛАВА 4
После разговора с Лизой на крыше я немного пришла в себя, но ответов на волнующие вопросы так и не нашла. А больше всего переживала из-за разговора с первым мужем – его желание забрать ребёнка меня настораживало.
В то, что он у меня сможет отобрать ребёнка, не верила, но, как говорится, бережённого бог бережёт, так что придётся всё-таки уехать из Москвы. Жаль, конечно, но выхода у меня нет, да ещё этот джигит с замашками тирана…
***
Через три дня я поняла, что план осуществить будет очень сложно – за мной, словно тень, следовал крупный мужчина бандитской наружности. То, что следить будут, знала, но, когда поняла, что и за дочкой ведётся наблюдение, разозлилась. Один из громил оставался возле детского сада и пропадал из виду, когда я забирала Алису.
«Сволочь, обложил!» – мысленно возмутилась я и собралась взять телефон Калагова, чтобы сказать ему, что об этом думаю. Сейчас Алису посажу в машину и переговорю с надзирателем номер один.
– Солнышко, посиди немного в машине, мне нужно у одного дяди кое-что спросить, – присаживаясь на корточки, обращаюсь к своей девочке.
– Спросишь у дяди, где мой папа, да? Ведь ты его ищешь, правда?
Ну вот что тут скажешь? Я не знаю, что случилось, но дочь уже целый месяц задаёт один и тот же вопрос. Раньше редко, а сейчас почти каждый день, и я не знаю, что ответить. Скажешь, что папы нет, – расстроится, и приступа не миновать,