от неожиданности и упала, а несколько человек кинулись ко мне и начали выкручивать руки. Но из ее коленей, вопреки ожиданиям, не хлынула кровь, а потекла густая, черная жижа. От нее засмердело так, что меня сразу вырвало – это было нечто среднее между тухлой рыбой и аммиаком. Я быстро сбежал, когда вагон остановился. Людям больше было не до меня: они были поражены увиденным. Но тогда-то твари и прознали про меня.
Родителей я потерял примерно через месяц после этого эпизода. Перевернулись на пустой дороге средь бела дня, умерев на месте. Скажете, случайность? Их тела не были поломаны, как бывает в таких случаях. Они были разорваны изнутри. Патологоанатомы лишь пожали плечами и назвали случай «слегка аномальным». Оказалось, что всю жизнь я учился сопротивляться страху, но не был готов к горю. Они нашли мое слабое место. Ведь у меня еще была девушка. Не знаю, что она нашла в таком угрюмом параноике, как я, но мы сошлись. И что вы думаете? Спустя полгода после нашей встречи они расправились и с ней. Врач говорил о бомбе замедленного действия в виде аневризмы, но я видел пронзающие взглядом глаза на мрт-снимках, видел шрамы на ее животе, сложившиеся в ехидную ухмылку.
Наконец, их кара настигла и меня. После всего, что мне довелось испытать, я почувствовал облегчение, решив, что все пережитое мной было вызвано комочком разросшейся ткани, давящей на мозг. Она вызывала зрительные и слуховые галлюцинация, которые я упорно принимал за реальные видения. Я снова вернулся в то блаженное время, когда считал себя сумасшедшим. Чувствовал ли я страх смерти? Нет, конечно, смерть должна была стать избавлением.
Терять было нечего, так что я согласился на опасную химиотерапию, которая должна была убить меня с чуть меньшим шансом, чем рак. Первый же сеанс закончился неожиданно для меня и доктора, возившегося с капельницей. Через несколько минут после начала сеанса мы оба услышали звук быстро спускаемого воздуха. И опять пошел этот едкий, жалящий ноздри запах… Когда пораженный доктор трясущимися руками снял капельницу и помыл за собой пол, он посоветовал перед продолжением сделать снимки головы, так как по его словам, «что-то пошло не так». Посмеиваясь, я согласился, ведь уже знал ответ. Опухоли больше не было.
***
Тюремный психолог еще что-то записала у себя в блокноте и отложила ручку.
– Ваша история трагична, – резюмировала она, – Безусловно, на вашу долю выпало много испытаний, но вы должны взять вину за то, что причинили всем этим людям. Вы должны принять правду.
Андрей, сидевший напротив в наручниках, ничего не сказал.
– Это вы подрезали тормоза на родительской машине, – продолжила психолог. – Вы сами убили свою девушку, ударив ее тяжелым предметом. Она умерла от скрытой гематомы в мозгу. Это было тяжело доказать, но повторное вскрытие решило проблему. Кроме того, Анна выжила после того случая в метро, но она так и не поправилась и до сих пор пользуется инвалидным креслом. А ваша опухоль исцелилась чудом. Такое случается, тут нет