В этот момент ее лицо становилось то четким и ярким, словно она была полна жизни, то тусклым и блеклым, словно она растворялась в пространстве. – Рано или поздно все мы растворимся… – Клара Аркадьевна поднялась, повязала шарф, надела шляпу, застегнула пальто и стремительно вышла.
Сто шестьдесят четыре шага
Я остановился в начале галереи. Перед ногами расстелилась дорога в сто пятнадцать метров – расстояние, отведенное для принятия трех важных решений, тех решений, от которых зависело будущее.
Стоял жаркий солнечный день, но здесь, в галерее, от еще не прогретых камней исходила прохлада. Я посмотрел вперед. Свет и тень, чередуясь, делили галерею поровну. Заправские чертежники разлиновали каменный пол под зебру. Именно по этому полосатому полу из света в тень, из жары в прохладу я пройду сто пятнадцать метров, пройду в безмолвии и раздумье, пройду из прошлого в будущее, пройду, не оставив следа, пройду, изменив себе или изменив себя. Выбор еще не ясен, решение не принято – я на распутье…
Первый шаг и первая проблема. Моя жена. Она влюблена в другого мужчину. Уже давно. С полгода. Для кого-то этот срок покажется пустяком, для меня это – вечность. Я заметил возникшую между нами тень не сразу. Поначалу она была неясной, еле различимой и проявлялась в неожиданной смене настроения, неуместной сдержанности, молчаливых вечерах. Пять. После тень проявилась отчетливей: поджатые губы стали привычным ответом на любой вопрос, а игривые улыбки предназначались присланным кем-то сообщениям. Догадки есть догадки, факты – лучше.
Я случайно встретил их в магазине, в супермаркете возле ее офиса. Я зашел туда, чтобы купить цветы в знак примирения после произошедшей накануне ссоры. Они, жена и ее избранник, выбирали открытку для коллеги. Его нельзя было назвать красавцем. Обычный мужчина средних лет, у него были обычные русые волосы, обычные серые глаза, а на носу сидели обычные, вошедшие в моду, пластиковые очки. Но, несмотря на его обычность, меня передернуло. В ту минуту он казался мне самым мерзким человеком на земле. Я прекрасно осознавал, что в том не его вина, но поделать с собой ничего не мог. Но вся моя неприязнь и вся моя злость были направлены не на него, а на жену. Он – кто? Никто. Посторонний человек, которому, в сущности, плевать на меня. А вот она… Она прожила со мной без малого пятнадцать лет. Она стала, как мне казалось, родной. Родной… Сейчас глаза родного человека блестели не для меня, и это приводило в состояние исступления. Я стоял неподвижно и наблюдал за ними. Казалось бы, что странного в увиденной мной картине? Вполне приемлемая атмосфера для коллег. Но взгляд влюбленной женщины красноречивей любых слов, а эта женщина много лет была моей женой. Я знал этот взгляд. Именно такими глазами она когда-то смотрела на меня. Когда-то на меня, теперь – на него. Мне не нужны были оправдания и пустые слова, потому я, не выдав своего присутствия, развернулся и ушел. Четырнадцать. Теперь мне предстояло сделать выбор.