зомби, если только ему хватало духу сопротивляться. Но при таком численном перевесе даже древние воины, привыкшие не выпускать оружие из рук с утра до вечера и умевшие сражаться плечо к плечу, оказались бы в довольно плачевном положении – не говоря уже о нас. Тактику рукопашного боя в пешем строю мы изучали прямо тут. Как говорится, не отходя от кассы. Несмотря на потери, наши атаки раз от раза становились всё более эффективными, а маневры всё более слаженными. Оружие чаще наносило фатальный урон и, когда очередная волна нечисти рухнула к нашим ногам, с десяток молодцов во главе с Володькой – тем самым, который вытащил меня из Прокоповки – рванулись вперед, пытаясь, развив успех, пробиться к окну. Звон разбитого стекла и Вовкин сочный мат свидетельствовали об успехе вылазки. Несколько человек выпрыгнули в проем, но через мгновение оттуда в зал нескончаемым потоком хлынули новые зомби, прогнув нашу линию обороны.
– Держать строй!!!
Петрович с резервом бросились закрывать прорыв; брешь выровняли, но на смену павшим вставали новые твари, а наши ряды редели, усталость сковывала руки, и, казалось, что конец неминуем.
Отчаянность обреченных, дикая злоба и желание забрать с собой побольше этих богопротивных созданий, заставляли наше оружие подниматься снова и снова. Прижимаясь плечом к плечу, мы могли лишь сужать ратный круг, стараясь компенсировать потери боевых соратников.
Нас оттеснили к дальней стене актового зала. Спасения из этого угла смерти не было: рано или поздно усталость бы взяла своё. Боевой дух строителей таял, как уголек в потухшем костре, но тут сквозь боковую стену в зал влетел бульдозер.
Вован подоспел вовремя, практически смяв большую часть мертвяков. Трактор кружился в центре зала, вытанцовывая смертоносный вальс. Рев двигателя магнитом тянул к себе напрочь забывших о нас мертвяков, а тяжелые гусеницы поглощали их, словно жевала древнего чудовища. Чаша весов окончательно склонилась в нашу пользу. Очнувшись от ступора и мстя за пережитый страх, мы вбивали в пол остатки перемолотых гусеницами зомбарей. Потом под свет фонарей и факелов зачистили периметр, трупы стащили на монтажную площадку и сожгли.
Нужно было решать, что делать дальше, но вот тут-то всё только и началось. Как же быстро человечество падает в первобытнообщинный строй при отсутствии неизбежности наказания за содеянное! Часть работяг с явным уголовным прошлым решила ковать железо пока горячо, пытаясь возвести новый порядок, соответствующий их «понятиям». Набралось их немного – человек двадцать, но если учесть, что все остальные вообще были разрознены, то права они начали качать всерьез. Да и бог бы с ними, но они закрылись в кухне, объявив еду и воду своей собственностью и кухарок – тоже. И вожак у них нарисовался.
Семен. Если честно, мне всегда он не нравился: мелкий, гнилой насквозь, то и дело жди подляны. Время шло к ужину, но они решили, что еды слишком мало, чтобы делить ее с остальными.