в случаях перед открытием ворот. Мы все поняли, что наступил и наш черёд пойти навстречу неизвестности.
Я с восторгом, переполнявшим мою душу, подчинился некой неведомой силе, которая подхватила меня и понесла к выходу. Я смутно помню, что произошло далее. Пройдя через горнило ворот, я очутился вместе с другими выпускниками в каком-то тёмном тоннеле. Я помню как в какой-то момент всех нас обуяла беспричинная радость, со всех сторон начали раздаваться возгласы ликования: «Свобода! Наконец-то свобода!»
С двойственным чувством – восторга от обретения долгожданной свободы и расставания с любимой alma mater – я устремился на поиски своих друзей. Двинувшись по мрачному, почти не освещаемому тоннелю навстречу потоку себе подобных, который был разбавлен некой безликой вязкой массой, которую я принял за выпускников других школ, я через некоторое время встретил светящихся от счастья друзей.
Мы молча обнялись. Слёзы радости от встречи наполнили наши глаза. Постояв некоторое время, мы расцепили объятия и, увлекаемые потоком наших однокашников, среди которых я видел множество знакомых мне лиц, направились к конечной цели нашего существования.
Восторженно-слезливое настроение не покидало нас всё это время. Однако же и великая целеустремлённость была написана у всех на лицах.
Помешкав некоторое время, всё раздумывая, будут ли уместны такие вопросы в столь торжественный и ответственный миг, когда все мы стройными рядами идём навстречу своей судьбе, я всё же решился спросить у своих товарищей о том, каким они видят свою будущность.
– Лёш, слушай, а ты кем ты себя видишь, если, ну… если у тебя всё получится? – Спросил я у друга, в некоторой задумчивости шедшего рядом со мной.
– Ох, – вздохнул Алексей, – Сеня, я долго над этим думал.
– Ну и?
– Только не смейтесь, хорошо? – Обращаясь ко мне и Серёге, сказал Лёша.
Разумеется, мы заверили его, делая как можно более серьёзный вид, который должен был, по нашему мнению, уверить Алексея в отсутствии намерений рассмеяться, когда он расскажет нам о своих честолюбивых планах.
– Ладно, расскажу. Я хотел бы стать учёным. Физиком-ядерщиком, может быть, если получится.
«Лёша? Наш вечный шалопай и повеса хочет стать физиком-ядерщиком?» – Подумал я про себя, стараясь сохранить серьёзную мину. Сергей отвернулся в сторону, делая вид, что его заинтересовал какой-то бугорок на стенке тоннеля, по которому мы продвигались.
Я, дабы не испортить торжественность момента, отвлечь внимание Сергея, который, судя по всему, готов был прыснуть со смеху, да и самому не проявить каким-то образом своё отношение к нелепым заявлениям Алексея, сказал:
– А я хотел бы стать военным. Может, дослужиться до генерала или хотя бы до полковника. А ты, Серёга? Кем бы ты хотел стать?
Серёга с благодарностью, обращённой ко мне во взгляде, за то, что я увёл развитие разговора от перехода в комическую плоскость, бойко выпалил:
– Я, друзья