на части и разбираться самому со всем сразу. Так дело бы не выгорело никак.
Пока, конечно, Ане хватало адреналина от последней взбучки с неудавшимся романтическим побегом, поэтому она была просто шелковая. Дни шли за днями, Анну выписали после всех шлифовок конечностей и прочего обмазывания. Фигура у нее посвежела, однако при родных она горбилась и стонала постоянно.
– Иначе сразу в пахоту поставят! – объяснила она.
А еще она дома постоянно ныла про то, что не может себя видеть в зеркале, там чужое лицо. На все косые взгляды и цокания языком со стороны свекрови закатывала глаза и удивлялась, как вообще осталась жива. А иначе бедные дети и муж пропали бы без нее. Видно, любят они ее так сильно, что не дали горемыке на тот свет отбыть! А свекровь у Аньки плотно сидела на всякой мистике и прочих экстрасенсах, так что при таких разговорах впадала в восторг. И даже строила предположения, не открылись ли у невестки какого-то рода мистические способности, чтобы «людям помогать». Ну, то есть дурить разных идиоток гаданием на картах. А что, нормальная работа с доходом сильно выше среднего.
Я практически полностью освоился с камерой. Чтобы творить настоящие чудеса, мне требовалось дополнительное оснащение в виде слайдера, стедикама и крана, всего тысяч на сто – сто пятьдесят. Марина, разумеется, и слушать ничего не хотела и требовала обойтись своими силами. Посмотрел в интернете – вот есть же рукастые мужики! Из говна и палок собирают и краны, и слайдеры. А у меня вот руки из жопы. Обидно стало, но тут уж ничего не поделаешь, не мое это.
Пришлось напрягать воображение и представлять себе работу без дополнительных ништяков, только со штативом и собственными ногами. К тому же нужно было включить мозги на тему сценария нашего боевика. Общую идею я себе еще мог представить, но диалоги и прочее, что бы придавало фильму эффект собственно фильма, я в голове услышать не мог. Марина тут мне не была помощницей, у нее тоже чисто практическая направленность. Так что пришлось качать кучу самой свежей порнухи и зарываться с головой в просмотр чужих шедевров.
Из них я понял, что сейчас страшно модно «гулять» резкостью. Ну, то есть: жрет, например, мужик в семейниках на кухне яичницу. Вульгарно? Ага. А мы кадром по волосатой ноге поднимаемся, потом фокус на тарелку, потом на вилку, плавно встаем и сверху до рта яичницу сопровождаем. И все остальное размыто. Художество!
Еще теперь, оказывается, устарели фильмы, в которых диалоги типа:
– Привет, я Джим.
– Здаров, а я Джейн.
– Ну чо, давай трахаться?
– Ну давай.
Так вот, такое уже не катит. Модно, когда выясняют какие-то моменты, что-то вспоминают… То есть идет развитие действия. А для этого нужно было написать диалоги со смыслом, придумать нормальный сюжет. Тут я уперся в стену.
В очередной раз пришла Аня, и они с Мариной трепались на кухне. У меня голова уже переполнилась сиськами-письками, и я решил попробовать часть забот переложить на них. Пришел на кухню, налил кофе и заявил:
– Так,