по порывистому движению сына поняла, что он влюблен. Она слышала отголоски разговора и уже примирялась с мыслью, что ее Андрюша влюбился, и эта мысль ее оскорбляла, как будто она что-то теряла, как будто кто-то посторонний вторгается в ее жизнь, и ей стало грустно от этих мыслей, и она ушла к себе.
Глава 4
А разговор по телефону был самый общий: «Ты где? Ну да. А когда? А скоро? Сообщи, когда приедешь. Ну пока». Андрей бросил трубку и прыгающей походкой пошел к себе разбирать вещи. В комнате был такой беспорядок, что у него отпала всякая охота его нарушать. Он плюхнулся на диван, положил руки под голову и стал мечтать, глядя в потолок. Так пролетело минут пятнадцать, и за это время все его лето отрывками промелькнуло перед глазами, и только картины близости с Галей привлекли его внимание, и он стал их вспоминать в мельчайших подробностях, и когда доходил до самых тайных мест, все его тело наполнялось непонятной силой и волны счастья пробегали по нему. Андрей встал, начал ходить по комнате, и сладкая истома погружала снова его в мечты самые дерзкие, и он опять ничком падал на диван. Это было продолжением одной из его жизней, и он ее никак не называл для себя, но понимал, что его жизнь становится другой, и он с радостью к ней привыкал.
Ему казалось, что всегда будет это непонятно откуда пришедшее счастье, которое он впервые испытал в то утро, когда смотрел на восходящее солнце, и ему казалось, что все его тело будет наполняться всегда непонятной, но такой упоительной и радостной истомой, и казалось, это будет вечно. Так новая жизнь приобщала к своим тайнам юную пробудившуюся душу, и она впитывала опыт вечности и старалась им овладеть.
А Галя, чувствовала она так же или нет, Андрей не знал, но ему хотелось ей, этой незнакомой девушке, рассказать о счастье, с ним случившемся, и он не сомневался, что она его поймет. Он не знал многого в жизни, не знал ее законов, ее переменчивости, и ему это его счастье казалось чудом, случившимся только с ним, и даже о Гале он не думал каждую минуту, он наслаждался своим собственным счастьем. Он не знал, что острота его переживаний будет меняться, и для поддержания ее нужно будет видеть Галю, но сейчас все это знание было от него далеко и недоступно.
На следующий день он собрался в университет, и, как обычно, утром он позавтракал и быстро вышел на улицу. Он весь светился от счастья. И вот университет. Он вбегает в вестибюль, где, как всегда перед началом, студенты кучками толпятся и все гудит от голосов. Он подходит к своим, и тут же все решают отпраздновать начало учебного года в «Лягушатнике». Ребята выходят на улицу и пешком идут к заветному месту, где на бархатных сидениях полукругом, вокруг стола, устраивается вся компания. Все наперебой что-то рассказывают друг другу, и только Андрей не знает, о чем рассказать, и тут он понимает, что его счастье – это его тайна, что он может говорить только какие-то общие слова, и начинает понимать, что ему неинтересно, что говорят другие, все такое обыкновенное, простое, и он чувствует себя