что же, по-твоему, я должен делать, господин умник? Настаивать на том, что я люблю ее, а она мне обязана?… Умолять ее бросить мужа и предать позору и одиночеству отца?… Что она может? Пасть на колени и унижаться перед королем?
– Вы должны поговорить с ней.
– Как?.. Сейчас она, наверное, уже во дворце и Монсоро представляет ее королю.
– Не сейчас. Сейчас вам надо отдохнуть. Я попытаюсь помочь вам завтра…
Но он уже не слышал ее:
– Нет! Ты прав, я должен поговорить с ней… или хотя бы узнать правду по ее лицу! Я иду во дворец. Там я увижу ее, и, может быть в последний раз!
– Прошу Вас, господин Бюсси, не сегодня! У вас жар… завтра все будет по-другому!
– Завтра? Да понимаешь ли ты, что говоришь сейчас о вечности!?.. Нет, я увижу ее сейчас, или никогда… Я не смогу уснуть, не взглянув на нее! Я еду в Лувр! Одер!.. Одер, где же ты, черт подери?!
Аш ничего не могла поделать, теперь, когда мысль увидеть Франсуазу тотчас, целиком захватила его, он перестал ее замечать и слышать. Она перестала для него существовать.
Из дворца Бюсси вернулся в полном отчаянье. Уже с порога он кричал громовым голосом, каким, очевидно, кричал перед сражением, призывая солдат идти на смерть:
– Реми!
Аш сразу вышла из-за его спины. Она тайно следовала за Бюсси все это время, ждала его за воротами Лувра, опасаясь, что он все же не выдержит и вызовет Монсоро или принца на дуэль.
– Я здесь, мой господин.
Даже ее тихий покорный голос не успокоил Бюсси, он разгневано продолжал.
– Да с чего ты взял, глупец, что она нуждается во мне!?..
– Позвольте узнать, Вы видели Франсуазу де Меридор, говорили с ней?
– Видел!? Из всех, кто там был, я видел только ее, да вот она меня заметить не пожелала, уж как я ни старался… Я сам, пренебрегши гордостью, сам подошел и раскланялся с этим ничтожеством, жалким трусом и вором, укравшим чужое счастье, Монсоро. Мы несколько раз встретились взглядами, да что там!.. Она словно видела меня впервые… смотрела сквозь меня, точно я пустое место!
– Возможно, она боялась спровоцировать Вас на ссору с Монсоро.
– Чушь! Она знает, чего я стою в бою, ей нечего было опасаться, разве что за мужа!
– Более всего за свою честь. Вы сами признали, что Меридоры очень дорожат честным именем.
Этот довод немного успокоил его, гнев спал, и он продолжал с горечью:
–Пусть даже так, но поприветствовать, выразить признательность взглядом, это еще не значит уронить свою честь!.. В конце концов, я не прокаженный, хоть и Франсуаза, и принц, весь вечер избегали меня!
– Что касается принца, это понятно: он чувствует свою вину, и опасается вашего презрения и гнева… Думаю, Франсуаза опасается иного – взрыва собственных и ваших чувств…
– Взрыва чувств?!. Что ты несешь! Она была холодна как лед!
– Возможно, именно из-за этого.
– Я что, говорю на другом языке, что ты совершенно меня не понимаешь, или просто не слушаешь?! Она вела