оставшиеся этикетки, а затем поднялись в дом, чтобы подготовиться к приезду Клебиша. Инес переоделась в бледно-зеленое платье, доходившее до середины икр, собрала волосы в низкий пучок и слегка тронула губы помадой. До войны она всегда так выглядела – элегантно, продуманно, модно, – но так давно не наряжалась, что теперь с трудом узнала себя в зеркале.
– Не слишком ли ты стараешься ради оккупанта? – хмуро заметил Мишель, когда Инес вышла из спальни и встала рядом с ним в гостиной.
– Важно, чтобы он принял нас всерьез, – ответила Инес, поправляя платье. Мишель промолчал, и ей вдруг стало неловко. – А Тео и Селин подойдут?
Мишель покачал головой:
– По-моему, Клебишу лучше не видеть Селин. Для нее это может быть опаснее, чем для нас с тобой. Отношение немцев к евреям…
– Но ведь она не подпадает под statut des Juifs. – Действительно, в октябре французское правительство издало «Статут о евреях», по которому (точно так же, как и по германским Нюрнбергским законам) евреем считался тот, кто в третьем поколении происходил как минимум от трех чистокровных евреев, а у Селин еврейских предков было только двое.
– Нельзя быть уверенным, что нацисты не передумают. Лучше соблюдать осторожность.
На самом деле Инес понимала, что без мрачной молчаливой Селин ей будет легче. Та в последние недели совсем замкнулась, разговаривала только о работе с Мишелем и Тео, всегда очень коротко, и Инес спрашивала себя, как Тео удается выносить холодность супруги, когда они остаются наедине.
Герр Клебиш приехал ровно в восемь в сопровождении двух солдат, которые держались поодаль и вполголоса переговаривались по-немецки. Вайнфюрер был высокого роста, с черными прилизанными волосами; посреди мясистого лица торчал массивный нос, напоминающий птичий клюв. Он оглядел дом, и глаза его блеснули в утреннем свете из-под набрякших век.
– Благодарю, что вышли меня встретить, – произнес он на таком же безукоризненном французском, какой был у офицера с глазами-бусинками, возглавлявшего команду грабителей в июне. – Не покажете ли мне погреба?
По дороге Мишель и Клебиш беседовали – к удивлению Инес, мирно и почти дружески. Вайнфюрер задавал вопросы о составе здешней почвы, и Мишель подробно объяснял ему, каким образом песок вместе с находящимися под ним меловыми отложениями помогает удерживать влагу, спасая от засухи виноградники к западу от Реймса. Правда, немцу полагалось бы все это отлично знать – ведь он уже несколько месяцев находился в Шампани, а вином торговал много лет. Тем не менее он слушал, как казалось, с полным вниманием.
– И все же урожай в этом году неважный, – мягко заметил Клебиш, когда они спустились в прохладную темноту. – Нам непременно нужно улучшить результаты. Этот регион очень важен для фюрера.
– Но, – ответил Мишель, – вы, конечно, понимаете, что, с тех пор как у нас отобрали рабочие руки, мы не можем получать с виноградников максимум. Вам известно, что объем заготовленного винного сырья упал на восемьдесят процентов. И сейчас, чтобы изготовить шампанское, каждый