но если ты со временем разочаруешься во мне, то лучше покончить со всем сейчас.
Она опустила ладонь, но не услышала ответа. Женя молчал, не говорил ни слова. Они простояли так минуту, пока по щекам Кати не покатились крупные слёзы. Ручейки, оставляемые ими, купались в лучах солнца. Художник смог бы увидеть в этом красоту, но любящий человек видит в этом лишь боль.
– Не отворачивайся от меня. Никогда. Даже если тебе что-то скажут, что-то расскажут. Я… стараюсь быть хорошей. Просто, – всхлип сорвался с губ, и ветер тут же подхватил его, – не всегда это получается.
– Я не отвернусь от тебя, – он обвёл руками её спину и прижал к себе, чувствуя, как она трясётся в его объятьях. – Обещаю. Катя, мне плевать на то, кем ты была. Хоть женой дьявола – плевать. Мы начинаем новую жизнь, и мне важно только то, кем ты являешься сейчас, со мной. Ты мне нравишься.
– Но я же пыталась тебя убить.
– Иногда и мне хотелось тебя убить. Но забудь про прошлое. Наплюй и размажь, иначе оно размажет тебя. Конечно, шрам не исчезнет, но я его принимаю. Я никому не позволю нанести тебе ещё хоть один. Мы начинаем новую жизнь, Кать. Новую жизнь! Будь тем, кем хочешь. Я люблю тебя такую, какая ты сейчас стоишь передо мной. Всё остальное неважно. Мы вместе, а значит выстоим.
Она обняла его, повиснув на шее. Ноги оторвались от земли, руки вцепились в тело – такое сильно, рельефное и приятное. Катя закрыла глаза. Опустила веки. Вдохнула аромат мужского пота и улыбнулась, хоть губы её и прижимались к шее. Она слышала, как стучит его сердце. Слышала, как он дышит.
И вместе с ним задышала она – только по-новому, полной грудью, не боясь задохнуться.
– Повтори то, что ты только что сказал.
– Мы вместе, а значит выстоим.
Катя коротко всхлипнула и поцеловала Женю в уголок рта.
Поцеловала так, как не целовала никого на свете.
Глава 6
Ночь с 25 на 26 мая
– Папа?
Голос доносился издалека, отражаясь от сотен и сотен стен. Все они прятались во тьме и на секунду освещались только тогда, когда стон маленькой девочки ударялся о них.
– Папа, ты где? Они снова смеются надо мной!
Джонни ступил во мглу, стараясь не слушать тот голос, что настойчиво проникал в голову. Он зажал уши руками, но вместо этого вогнал в них лезвия, выпустив наружу фонтаны крови, но и это не помогло.
Девочка (незнакомая, конечно же, незнакомая) продолжала звать его, называя папой. Звала так, будто знала, что скоро умрёт. Что скоро кислород перестанет поступать в лёгкие и застрянет в горле, перетянутом верёвкой.
– Папочка? Папочка, помоги мне! ПОМОГИ! ПОГОВОРИ СО МНОЙ!
Его швырнули в стену и ударили об неё лицом, но никакой боли он не почувствовал. Единственное, что сейчас скручивало кости в тугие узлы, так это шок. Перед глазами простирался школьный коридор, который Джонни лучше бы забыл. Всё те же светло-зелёные стены, всё тот же скрипящий паркет и всё та же дверь в самом конце, ведущая в настоящий кошмар.
Это сон.