просить у гномов помощи.
Аромат хлеба непреодолимо манит меня. Внезапно ощущаю такой голод, будто три дня бродила по лесу без еды. При этом я отлично позавтракала: готова поспорить, съеденная мною порция пончиков могла бы прокормить все семейство гномов в течение всей зимы. Следовательно, я должна быть сыта, но это далеко не так. О, этот запах сводит меня с ума!
Я не поддаюсь соблазну, потому что помню рассказы моей матери, в которых слабые люди ели в странных местах что-то, что им не следовало есть. Каждый раз, когда эти люди превращались в жаб, теряли голос, были порабощены демоном или съедены ведьмой, я думала: как можно быть такими глупыми? Я бы никогда ни к чему не притронулась! И только сейчас понимаю, как тяжело приходилось героям этих сказаний.
Чем дольше я сопротивляюсь, тем мучительнее становится чувство голода. Я отвлекаюсь, перемывая грязную посуду, сложенную стопками у корыта с водой. Затем подметаю жилую комнату, в чем она, к слову, чрезвычайно остро нуждалась. Домик гномов уютный, но они, видимо, ходят по дому в сапогах с прилипшими к ним комьями земли. Воистину – из всей той грязи, что я выметаю из комнаты, могла бы получиться отличная грядка для овощей. И все же я благодарна за грязь, потому что, пока избавляюсь от нее, мой голод утихает.
Мои друзья-животные наблюдают за моими усилиями с любопытствующим энтузиазмом и решаются мне подражать. Это забавно, но только добавляет мне работы, потому что они облизывают тарелки, заметают ногами землю под коврики, а пытаясь замочить грязную одежду в корыте для стирки, сами падают туда, и мне приходится их спасать. Я так занята, что время от времени забываю, где нахожусь. В этом и заключается коварство подобных мест. Вы теряете из виду прошлое и будущее, и самое безумное в этом то, что происходящее кажется сейчас настоящим счастьем.
Когда начинает смеркаться, я зажигаю лампы и развожу огонь в камине. Я хочу подкинуть дров, но замечаю, что корзина с дровами пуста, и поэтому отправляюсь на их поиски вместе с корзиной и лампой. В задней части дома нахожу дверь, которая, кажется, ведет в подвал. Предполагая, что найду там еще поленьев, я толкаю дверь, но она не открывается. Она холодная. Ледяная. Словно за ней стоит глубокая зима.
Едва подумав о зиме, вспоминаю, кто я и зачем сюда пришла. Я почти забыла об этом!
Боже мой, если так пойдет и дальше, я навеки останусь в этом заколдованном месте и никогда не найду дорогу домой. Я снова трясу дверь и обыскиваю каждый камень и нишу в поисках ключа, который подошел бы к замку. Но, конечно же, не нахожу.
Камин в доме догорает. Филин на верхнем этаже издает печальный вскрик, когда я сажусь на пол к своим спящим животным. Я думаю об Испе́ре и смотрю на последние язычки гаснущего пламени. Не могу забыть, кто я, пока думаю о нем. Я должна держаться за его образ, тогда со мной ничего не случится. Но мысли о нем превращаются в мечты, а мечты плавно переходят в сон. Я просыпаюсь только когда слышу голоса.
– Она ела из твоей тарелки?
– Нет, не ела! И не пила