не бывает, Руслан. Нельзя так жить, не жалеть того, что случалось раньше. Если у тебя есть опытные друзья, так спроси их – они ведь хотят жить спокойно?
Руслан сосредоточенно глядел на комод, за которым он, ориентировочно, и приехал, а мать спросила:
– Тебе до сих пор мерещатся эти пальцы на фотографиях? Профессиональное такое заболевание, кажется?
– Что? – Руслан отхлебнул из чашки чая и потянулся за печеньем. – Я вот за этой штукой приехал, отдашь?
– Ты ходил к врачу? Ты, кажется, слишком много работаешь, устаешь, а выгоды мало.
– Никуда я не пойду, – и он попытался, как птица, спрятать голову подмышку. – Это моя профессия. Мне она нравится.
– Ох, как ты там жить будешь, в коммуналке своей? – всплеснула руками мама. – Не представляю. Не пред-став-ляю.
– Конечно, потому что не жила, – усмехнулся Руслан.
– Похами мне тут еще. Значит, комод? Забирай, мне не жалко. Но и про квартирку подумай. Ты же знаешь, что это все ради тебя.
– Ну… – замялся юный фотограф и решил, что сейчас уже стоит прощаться.
– Да знаю я! Всего добиться самому, никому не быть должным! Ладно. Вызывай такси или что-то там.
– У меня сейчас должна ГАЗель подъехать.
И в доказательство его слова на улице послышался гудок.
– Как по часам. Все-то ты знаешь, – подперев щеку, сказала мать. Звали ее, кстати, Анной Андреевной, считала свой род русским до самого крещения будущей империи, а вот сбежавший отец так толком и не объяснил, в какое посольство при случае еще можно будет обратиться.
– Привычка.
– Лучше бы ты на мои просьбы откликался, – Анна Андреевна начала собирать посуду на столе и складывать ее в раковину.
– Ладно, мам, я поехал, – глядя мимо нее, сказал Руслан и пошел выяснять, что там с ГАЗелью.
В кабине сидел мрачный еще с утра Сергей. Он пробурчал вместо приветствия:
– Деньги на бензин давай. Чего задержался-то? Куда едем?
– В район Коломны.
– Это там, где семь мостов и Новая Голландия? Романтика!
– Наверное-наверное, я там собираюсь жить, а не плавать. За час доберемся?
– Даже быстрее, – и Сергей отпустил сцепление. – Хочешь, прикол расскажу? У меня тут дядю тормознули в Египте в самолете. Он пошел за три дня до этого смотреть пирамиды. Стоял там рядышком, восхищался, а потом видит – лежит камень красивый. Он его взял и в карман положил. А в аэропорту – контроль, досмотр. Открывают его сумку, ворошат там рубашки и шорты, а потом говорят – пройдемте. Оказывается, нельзя ничего брать в районе пирамид. Тем более всякие образцы пород. А уж везти это домой – вообще подсудное дело?
– Что – национальная реликвия? – усмехнулся Руслан.
– Получается так. Он восемь часов просидел в местном отделении милиции, пока составляли протокол. А могли посадить реально.
– За камешек?
– А черт его знает, что это за камешек. Может, им убили кого-нибудь. Или это кусок носа Сфинкса, забытый варварами. Я вообще