душевой эту сводку о погоде выдумали.
Утро 11 сентября 1973 года разбудило чилийскую столицу дурным предзнаменованием, напряжённость будто чувствовалась в самом воздухе. Однако, сумбурные мысли, беспорядочно роившиеся в голове Виктора Лапина были сегодня чуть далеки от земного . Всё потому, что больше всего на свете желал он сейчас быть на борту самолёта рейса Сантьяго-Москва, который, судя по времени, уже должен заходить на посадку в столице Советского Союза . Того самого рейса, на регистрацию которого Витя Лапин не явился по причине супер свинского опьянения, до полной потери ориентации в пространстве и времени.
Сейчас на душе было чрезвычайно скверно, да и не только на душе, все реакции организма соответствовали степени тяжёлого похмелья . Застрелиться легче, чем думать о перспективах на ближайшее будущее, во что теперь выльется вчерашняя попойка. А ведь всё так прекрасно складывалось последний год, работа за границей, в представительстве Морфлота СССР, с которой он справлялся, в принципе не плохо, за исключением мелких шероховатостей. Были, соответственно новые, хорошие перспективы, по возвращению на Родину, но теперь всё – крышка! Такой "косяк" не простят и, в лучшем случае, отправят матросом на какой-нибудь ржавый буксир, да плюс ещё и партбилет на стол!
Лапин очнулся в предрассветный час и смог лишь осознать, что находится он в каком-то насквозь прокуренном баре, явно где-то на окраине Сантьяго, судя по виду из окна. На столе перед ним недопитая бутылка кубинского рома и ёжик из окурков в пепельнице . Мысль о пропущенном вылете на Родину прибила его окончательно, заставив, с непреодолимой горечью протянуть трясущуюся руку к бутылке . Ром чуть успокоил дрожь, но бодрости не придал.
Виктор обшарил свои карманы и чуть успокоился обнаружив на месте документы, а вот денег оставалось совсем гроши, не более двенадцати тысяч местных фантиков – чилийских эскудо, да советская десятка в паспорте. О судьбе своего чемодана память информации не выдала, но его рядом нет и это точнее точного . Тщетно пытался Витя припомнить хоть что-нибудь из ушедшего дня, но мозг отказывал в ответах.
Заведение, в котором он очухался, похоже, работало в круглосуточном режиме, раз уж не выбросили его на улицу утра не дождавшись. Значит есть надежда, что бармен сможет слегка оживить память.
– Эй, друг, я тебе сколько должен? – Обратился Лапин к бармену, надеясь не услышать сумму большую той, что выскреб из карманов.
Хорошо говорить по-испански Виктор так за целый год работы в Чили и не научился. Он мог кое-как сказать, что ему надо, родов и склонений не соблюдая, равным, хреновым образом понимал то, что ему говорят, зачастую несколько раз переспросив.
– О, нет! Синьор был так щедр, что меня сменщик попросил накормить утром Вас бесплатно. – Ответил виртуоз бутылочный и ещё повторил это дважды, поскольку "синьор" просил о его том, мучаясь с переводом.
– Ага, хоть одна хорошая новость. – Ответил, наконец, Лапин, поняв его . Ответил, конечно, предельно безграмотно. – А как я попал сюда?
– Через дверь, конечно, окна никто не открывал. – Бармен, похоже, был достаточно опытен в общении с такими носителями испанского языка, как Виктор. – Сменщик мне говорил, что синьор пришёл вместе…
Он остановился на полуслове, поскольку с улицы донёсся очень необычный для города шум, однако перепутать его с чём-либо иным было сложно. По мостовой двигалась колонна танков. Лязг гусениц и рёв мощных дизелей заставил пробудиться ещё двух пьяниц, почивавших до того в углу бара.
"В Сантьяго идёт дождь" – Ещё раз проговорило радио, прервав какой-то мелодичный мотивчик, передаваемый в эфире.
– Это что, военный парад сегодня? – Спросил Лапин, кивая в сторону улицы.
Но бармен увлёкся перенастройкой радиоприёмника на другую волну и не спешил с ответом.
– Так с кем я пришёл сегодня ночью, ты что-то начинал о том говорить и не успел закончить? – Виктор тщательно подобрал в уме фразу и попробовал задать другой вопрос, он подумал, что бармен не понял первого.
– Мне сказали, что синьор пришёл с Эсмеральдой . – Лукаво подмигнул работник стойки и передал ему порцию зажаренного мяса от окошка кухни.
– А кто такая Эсмеральда? – Лапин не стал утруждать себя пояснениями, что он ни черта не помнит из своих ночных похождений.
– Проститутка. – Коротко и ёмко разъяснил бармен .
– Ой…ё… – Издал протяжный звук Витя, обхватывая руками голову.
Нет, это определённо конец карьере, служба верная пропала! Как тут было не вспомнить, что "вкусную" работу за границей ему поспособствовал получить тесть, крупный функционер Морфлота. Впрочем, чего греха таить и женился-то Витя Лапин, пять лет назад, на своей Ольге Моисеевне, которая аж на восемь лет старше его и чуть не в двое крупнее, исключительно по "шкурным" мотивам. А теперь что-ж?! Сушите веники, если только дойдут до Моисея Яковлевича некоторые факты из Витькиной чилийской одиссеи, то головы не сносить. И, без того не шибко любимый зять, будет подвешен за мягкое место, без всякой надежды на помилование.
Мозг, кажется, начал понемногу работать,