в Хаббардс-Поинте – чудесном пляжном районе, где время остановилось. Небольшие крытые дранкой коттеджи, построенные в двадцатых-тридцатых годах двадцатого столетия семьями рабочих, расположились на скалистом выступе на краю пролива Лонг-Айленд. Окна обветшалых коттеджей неизменно были украшены геранями и петуньями, а также яркими ставнями с резными узорами в виде морских коньков и парусников.
Семьи в Хаббардс-Поинте устраивали совместные пикники. Друзья детства становились друзьями на всю жизнь, как мы с Джеки. Каждый год на День независимости жители организовывали веселую вечеринку на морском берегу и детский велопарад. По воскресеньям и четвергам на пляже в форме полумесяца проводили кинопоказ. Все приносили шезлонги и смотрели классические фильмы на экране, который так колыхался от ветра, что мог сойти за парус. В конце пляжа была тайная тропинка, которая петляла через лес и вела к скрытой бухте. Я могла пройти по ней с завязанными глазами.
Гриффин вырос по другую сторону этой узкой тропы, на элитной, закрытой территории под названием Катамаунт-Блафф, где на частной дороге располагались всего четыре дома. Дом Чейза (тот, в котором мы сейчас живем) был построен на мысе его прадедом по отцовской линии, Декстером Чейзом. Он основал «Парфенон Иншуранс» – крупнейшую страховую компанию в Хатфорде, после чего баллотировался на пост губернатора и занимал его в течение двух сроков. Его сын, дед Гриффина, три срока был сенатором, представляя штат Коннектикут. Отец Гриффина был адвокатом, штатным юристом в «Парфеноне». Они использовали «лето» как глагол – они летовали/проводили лето в Катамаунт-Блафф. Когда я спросила Гриффина о его матери, он ответил:
– Тебе лучше не знать.
Я – единственный ребенок, родители любили меня безоговорочно. Мы «ездили на пляж», когда заканчивались занятия в школе в июне. Мама была учителем рисования в государственной школе, а отец – профессором экологии в колледже Истерли. Он научил меня всему, что я знаю о лесах, а мама призывала рисовать то, что я видела. Когда мне было девять, она погибла в автокатастрофе: не справилась с управлением во время гололеда, врезалась в дерево и скончалась мгновенно.
Мы с отцом были подавлены горем и обратились к природе. После школы, работы и по выходным мы бродили по лесу, забирались на скалу между Хаббардс-Поинт и Катамаунт-Блафф. В этих лесах проживали представители племени пекотов. На вершине холма, испещренного валунами, располагались их захоронения. Мой отец велел мне всегда относиться к этой земле как к священной.
Он научил меня прокладывать тропу в лесу: замечать камни, деревья, сломанные ветки и использовать их как ориентиры, чтобы не потеряться. По ночам он показывал мне Полярную звезду и вообще научил ориентироваться по звездам. В конце того лета мы построили хижину на краю болота на дальней стороне холма, в почти непроходимой чаще. Однажды мы остались там ночевать и услышали жуткий, леденящий кровь крик.
Существовал устойчивый миф, что горные львы, вытесненные фермами из лесов на севере Коннектикута (их естественной среды обитания), были вынуждены переместиться