три трупа. Через миг, правда, два из них ожили, но серьезности происшедшего это уже не меняло. Всех поставили на уши, примчался Коля, который там как раз напротив ошивался в МГБ по каким-то другим делам, но сразу же переключился на дело Гроха – он же у нас нынче главный центровой спец по расследованию убийств. И в это самое время нам с Ларочкой стукнуло в голову поесть булок… Нелепость совпадения удручает. Я, понимаете ли, бывший муж, случайно оказавшийся на месте убийства нынешнего. Роль подозрительна.
– Но ты же не дурак, чтоб, совершив убийство, остаться на месте преступления? – удивилась пани Ильинична.
– Я – нет, – заверил Морской. – Но об умственных способностях следственной группы мы не осведомлены…
– Не выдумывай! – Из-за этих слов Галочка расстроилась еще больше. – Ты прекрасно знаешь, что Коля во всем разберется. Ты сам тоже на его месте взял бы у себя показания!
– Конечно взял бы, – не стал спорить Морской. – Но это не лишает меня права поворчать. Ты же понимаешь, как я не люблю визиты в подобные заведения. Знал бы, что так обернется, обошел бы нашу булочную за сто верст…
– Да что за глупости! – рассердилась Галочка. – Такое горе у близкого человека, а ты – «обошел бы за сто верст». Как не стыдно! Надо срочно узнать, не нужна ли Ирине твоя помощь. В какую гостиницу позвонить? Впрочем, я обзвоню все…
– Ты, мать, – насторожилась Галочкина мама, – знакома, что ли, с этой Ириной?
– Нет, но Владимир… – Уже срывающееся с губ «ее любил» Галина предусмотрительно не произнесла, дабы не давать маме повода для дурацких мыслей. Вместо этого она сказала: —…Владимир говорил о ней как о хорошем и душевном человеке… Я считаю, мы обязаны ее разыскать, и если помочь нечем, то хотя бы выразить соболезнования по-человечески. Вернее не мы – а ты, Владимир…
– Я? Не-е-ет, – Морской понимал, что Галочка права, но все равно ринулся спорить. – По крайней мере не сегодня. Вечером я обещал зайти к Двойре пообщаться по поводу Ларочкиного отъезда. – Он сделался вдруг растерянным и непривычно жалобным тоном произнес: – Да-да, отъезда… Я зря так долго рассказывал про Ирину. Главная-то новость не о ней. Лариса уезжает.
– Согласилась работать в санатории медсестрой? – Галочка, как ей казалось, уже догадалась, в чем дело, – Конечно, понижение квалификации, но какая-никакая работа. Еще и на природе. Красота! Будем ездить к ней по выходным на пикники и по грибы. Да?
– Увы, – остановил ее Морской. – Уезжает она не пойми куда. В Воркуту. Крошечный город на Крайнем Севере. В важном для тех краев городе Сыктывкаре всё утвердили, и вот… Убедить ее остаться, кажется, невозможно…
Через миг Морской уже взял себя в руки и принялся подробно пересказывать свой разговор с дочерью.
Галочка слушала, слышала, но никак не могла поверить. Зачем такие решительные меры? Почему именно сейчас? Лариса, хоть никогда и не жила вместе с Морскими, была безусловной частью их семьи, и вдруг такая долгая и бессмысленная