она, подойдя к стеклу, тем самым вынудив Клима встать ровно напротив нее.
– Это сейчас не так важно. Мы не знаем противника, мы не знаем состояния местности, не знаем, чего ждать. И не говори про свой отчет. Твое сообщение, твой костюм, как и твое состояние, физическое и психическое, говорят уже больше, чем сухое описание фауны и встреченных преград тесных помещений, как и еле живых систем поддержания Вектора в строю. Нам важно все узнать потому, что там погибли не просто наши друзья, а…
– Вот оно в чем дело – не доверяете мне! Думаете, я одна их поубивала, ебнулись в край? Или что, дай угадаю, бросила их, чтобы спасти себя? Близко? Если вы знали их, значит, должны и знать, что мы были почти семьей! Если этого недостаточно, чтобы поверить в то, что я сделала все возможное, пытаясь сохранить им жизни, то иди вы оба на хуй!
Воспоминания, словно всплески, пробиваются и жаждут быть услышанными, допуская вариант ослабления хватки вокруг чувства вины Светы, все чаще задумывающейся о том, чтобы рассказать всю неприятную и даже грязную истину о ее пребывании на Векторе. И пусть будет то, что будет, – она хотя бы выговорится и перестанет держать в себе груз… Только вот чем больше она вспоминает, тем больше укрепляется в изначальном решении сокрытия, нежели освещения, ибо второй вариант нанесет вреда больше, чем первый.
Неожиданно всплывший вопрос в голове Клима, доверился бы он ей сейчас на задании, стал той самой пилюлей трезвости, добавившей необходимый процент решимости оставить Свету тут, не продолжая далее диалога и уж точно не отправляя сообщение ее бывшему мужу. Сейчас он видел перед собой сломанного человека, довериться которому будет как минимум глупо, как максимум опасно. «Списать со счетов» – такую формулировку он не любил, уж слишком груба она применимо к человеку, но почему-то точнее ее он еще не находил.
Клим молча ушел, направившись к выходу с явным грузом размышлений. Света уже думала, что наконец вновь осталась одна, в безопасности, – но вдруг к ней чуть приблизился Хью, с несколько сочувствующим и даже сопереживающим взглядом, будто бы у него вот-вот и прорвется попытка убедить ее в отсутствии у них претензий или обвинений. Но только она не хотела этого слышать:
– Меня и Альберта отправили туда не наших спасать. Нас отправили выполнить их работу, а остальное… остальное уж как пойдет.
Задумавшийся Хью хотел было что-то спросить – но, остановив себя еще на подступе, так и не подняв взгляда на Свету, молча последовал в сторону выхода, совершенно не желая догонять напарника.
Света же изначально была рада вновь остаться одна, пусть за ней и так велось наблюдение через видеокамеры, но они не задавали вопросов и не смотрели на нее с обвинением. Тишина помогала расслабиться ровно до момента, когда профессиональная деформация давала о себе знать самым прямым и даже неуважительным образом – паранойей, причем связанной не с отношением здешних людей к ее персоне, а с сомнениями в том, что она действительно здесь, вне Вектора,