живых!
– Вы – это другое дело. Вы молоды и полны надежд.
– Но и вы не старый! Это просто такое настроение. Оно пройдет.
– Конечно, пройдет. Рядом с вами я не чувствую никакого уныния.
Няня стояла рядом с малышкой на руках в светлом одеянии, развевавшемся вокруг ее истощенной фигуры. Она впервые вышла на палубу после приступа морской болезни. Казалось, она едва способна стоять, не говоря о том, чтобы держать ребенка. Но ее глаза с нависшими веками сияли радостью при виде зеленой земли, а маленькая Августа тянула руки к чайкам, кружившим вокруг корабля.
Филипп прошелся по палубе.
– Багаж готов! – сообщил он. – Я не оставлю на борту ничего ценного.
– Капитан сказал, что все будет в сохранности.
– Хм! В любом случае нам понадобятся наши вещи. Пробоину не заделать в один миг.
– Ты не видел моих братьев? – спросила Аделина. – Они собрали вещи?
– Вот Шолто, пусть сам за себя отвечает. – Филипп сурово посмотрел на мальчишку.
Шолто был нагружен своими пожитками, сваленными в кучу. Его лицо сияло от радости.
– Не могу дождаться, когда вступлю на родную землю! – воскликнул он с подчеркнуто ирландским акцентом. – Хвала Господу, скоро буду спать в подобающей постели и есть подобающую пищу.
– Где Конвей? – спросила Аделина.
– Я не могу его растолкать. Он все еще в кровати. С ним Мэри Камерон.
– Господи помилуй! – воскликнула Аделина.
Филипп кинул на обоих предупреждающий взгляд. Мистер Уилмот тактично отошел, чтобы не слышать.
– Она собирает его вещи, – продолжил Шолто. – Он сказал, что слишком устал, и глупая девчонка ему поверила. Она верит всему, что он говорит ей, и делает все, что он велит.
– Я об этом позабочусь, – заявила Аделина.
Нетерпеливым шагом она быстро прошла по наклонной палубе, поспешно спустилась по трапу и прошла через узкий коридор, где большинство кают было отделено от чужих глаз только занавеской. Она стояла под дверью каюты Конвея и прислушивалась, но вокруг было столько шума и криков, что ничего не слышала. Она открыла дверь.
Конвей лежал, развалившись на койке, со счастливой улыбкой, его светлые волосы падали на лицо, а большие зеленоватые глаза следили за каждым движением Мэри Камерон, которая под его присмотром склонилась над чемоданом, тщательно упаковывая его туалетные принадлежности.
– Ну и ну! Чудное зрелище! – воскликнула Аделина. – Ах ты, ленивая свинья, Кон! Вставай-ка и сделай все сам! Мэри, тебе должно быть стыдно. Почему ты не помогаешь своей матери?
Мэри подняла вспыхнувшее лицо.
– Для матери все уже сделано, и она отдыхает до высадки на берег, – ответила она с легким вызовом.
– Тогда иди и сиди с ней. Разве тебе не известно, что нельзя оставаться наедине с молодым человеком в его каюте? Неужели ты объездила полмира и ничему не научилась?
– Мама велела мне бояться индейцев, китайцев и французов, – ответила Мэри. –