загуляют.
И тогда через два дня Демьян точно никуда не полетит.
У большинства людей слово «загул» прочно ассоциируется с пьяным, заросшим мужиком в трениках, вытянутых на коленях. Видел Демьян подобных.
У него всё происходило иначе.
Они пили обычно сутки. Много пили. Основательно так.
Потом приезжали определенные люди с определенными препаратами, оперативно очищали им организм, и Демьян Тарисов снова готов был решать насущные проблемы.
Конкретнее – заниматься финансами государства.
Но опять же, это всё лирика.
Его же тянуло на конкретные действия.
Так первый вариант или второй?
– Оружие при тебе? – усмехнулся безопасник, демонстративно медленно опуская бумажный конверт перед собой.
Демьян так же нарочито медленно приподнял брови.
– Даже так…
– Мелочиться не буду.
– Что там? – он кивнул на конверт, замечая, как мышцы плеч начинают деревенеть.
Неприятное ощущение, ещё ни разу не подводившее его.
Степан скривил губы и тяжело вздохнул.
– Скорее всего, я совершаю самую большую ошибку в своей жизни. Тут, – он постучал по конверту указательным пальцем, – информация непроверенная. Пришла сегодня на почту. Именно в таком виде. На твоё имя. Ты доверяешь своей интуиции, я – своей. А ещё, как ты помнишь, я чертов фаталист. Мне не должна была попасть в руки эта документация. Но попала. Так что… Если что, я готов.
Демьян протянул руку, взял конверт.
Спокойно открыл его.
Прежде чем корреспонденция попала к его секретарю, а тем более, к безопаснику, её проверяли на разного рода химикаты. Обычная рабочая процедура. На Демьяна покушались и много раз.
Председатель самого влиятельного банка России привык жить по определенным условия. Иначе уже никак.
Его всё устраивало.
В конверте находились фотографии. Разного размера. Несколько фоток А4, а в большинстве своем десять на пятнадцать. Были и средние. Всего девять штук.
Девять кадров, заставивших мир Демьяна разделиться на «до» и «после».
На каждой фотографии был запечатлен ребенок.
Везде один.
Фотограф очень грамотно выцепил нужные моменты.
Вот ребенок совсем кроха, лежит голенький на пеленальном столе. Вот смеется. А тут его в одних трусиках поднимают над головой.
Руки женские… с красивым розовым маникюром, стриженным под корень. Чтобы не оцарапать, не задеть малыша.
Следующие фотографии показали ребенка более взрослым. Карапуз подрос и шёл босиком по траве. Его снова держала женская рука.
Демьян положил фотографии на стол и потянулся за бутылкой. Раздался неприятный, режущий слух звон стекла – бутылка стукнулась об край стакана, когда Демьян хотел налить себе ещё выпить.
– Дай мне, – Степан протянул руку, намереваясь взять у него виски.
– Я сам! – рявкнул Тарисов.
Не привык он, чтобы у него дрожали руки.
Не привык…
Демьян налил почти полный стакан и залпом его осушил.
Закусывать не стал.
Поднёс