что я дезертир!
Я утаил кое-что от Юры. Там, среди штукатуров, я встретил Нину. Когда я вошёл, она кокетливо засупонила цветастую рубашку. Заметив её румяный живот, я смутился. Она улыбнулась.
Немногим меня старше, она всё же казалась абсолютно своей среди горластых тёток. Даже покрикивала на них. Её движения были торопливыми и точными. Тётки же, наоборот, после обеда трудились лениво, берегли плечи и спины, сонно поглаживая стены шпателем.
И ещё: пока я вертелся у Нининых ног (штукатуры работали со стремянок), до моих ушей доносились безобидные шутки насчет ирокеза. Вот зачем он был нужен, оказывается.
– Ты на «Дракошу» похож. Бутылка, – обратилась она к кудрявой собаке, – правда, он похож на тот мультик? Ты не смотрела, наверное.
Всё сказанное Ниной казалось остроумным и трогательным. Она говорила как актриса в моноспектакле. Головка в белой косынке – Нина, Ниночка. Угольная прядь мешает глазам. Белая пенка скопилась у уголка губ. Потные полумесяцы под свежей грудью. Бамбуковый позвоночник под рубашкой от макушки до попы.
Всё дело в контрасте. На фоне тёплой и мягкой от раствора стены, среди этих бугорчатых баб, она казалась ожившей статуей. Я до сих пор помню и затёртые шорты, и перепачканную рубаху, и старенькие кеды в капельках краски.
– Подожди, Дракоша, – Нина скинула косынку, поправила волосы и добавила: – Поможешь мне клей принести.
Мы пошли вместе. От волнения я изменил походку, поэтому волновался ещё сильнее. Оказалось, что мы примерно одинакового роста. Собака Бутылка сопровождала нас.
– Ты так смотришь на меня…
– Как?
– Слушай, я не маленькая. Я понравилась тебе, да?
– Почему?
– Что «почему»?! Говорю же: по взгляду видно. Ты заруби себе на носу или на чём-нибудь ещё: у меня двое детей и любовник-дагестанец.
Мы как раз поднялись на второй этаж и шли вдоль окон без стеклопакетов. Школа смотрела пустыми глазницами. Следила за нами, завидуя нашей полноценности.
У одного из окон курил Костик. Он задумчиво прослеживал миграцию перистых облаков на север поселка. «Как разваренные пельмени», – подумал я.
Очень хотелось, чтобы Костик нас не заметил, но, ощутив, наверное, мой напряжённый взгляд, он обернулся и беззлобно оскалился. Я кивнул в знак приветствия. Он ответил.
– Друган твой? – спросила Нина.
– Ну типа.
Она кончиками пальцев тронула мой ирокез. Я отмахнулся, как от пламени.
– Забавно, – протянула Нина. – Слушай, а тебя не бьют за него?
– А должны?
Она повела плечом:
– В посёлке никто так не ходит.
– Они трусы.
– А ты смелый, значит?
– Пошли уже.
Я схватил сразу две пачки клея, а Нина одну. Глянуть издалека: молодые родители гуляют с тройней.
Нина жила неподалёку, на улице Коммунистической. После окончания ПТУ она уехала в город. Там что-то не сложилось, поэтому пришлось вернуться. Одно время