взяла в руки маленький, совсем тонкий прозрачный шприц с оранжевой полосой в верхней части и внимательно осмотрела крошечную иглу, потом перевела взгляд на Тему, стоявшего напротив с обнаженным торсом.
– Укол нужно сделать в живот, вот сюда, давай, не трусь, – нервно выкрикивал юноша, с каждой секундой все больше и больше распаляясь.
Страх сковал тело девушки и парализовал волю, кровь то отливала от ее щек, то обжигала их румянцем. Инга и без того жила в постоянном страхе. Это был страх не угодить матери или неправильно выполнить задание Тарэка, страх не справиться с обязанностями старосты и страх публичного порицания, а еще она боялась войны и эпидемии, но если раньше самым большим ужасом для нее было совсем потерять голос, то сейчас она испугалась потерять расположение Темы. Поэтому повернула шприц так, чтобы его игла смотрела в живот друга, стоящего перед ней и, нервно вздрогнув, ткнула им в мягкое бледное тело.
– Теперь все будет хорошо, – успокаивающе пробормотала девушка, радуясь, что смогла справиться с непривычной для нее процедурой, она смотрела прямо в глаза Теме, ожидая его одобрения. Но юношу ее слова еще больше взбесили.
– Что будет хорошо, что? Ты хоть представляешь, что я сегодня сделал? Я выгнал отца к его любовнице, и теперь маман все узнает, такого удара она не переживет.
Артем уже не сдерживал себя, он все кричал и кричал и никак не мог остановиться. Инга, стоящая напротив, какое-то время молчала, потом протянула руку к его рту и, нежно прикрыв его ладонью, еле слышно произнесла:
– Не надо, Тема, не кричи, Валентина Ивановна уже давно все знает, она просто боялась ранить тебя этой новостью. Моя мама еще месяц назад подготовила документы для развода.
Тема был в шоке, он столько времени хранил в себе это горе, притворяясь, инсценировал идиллические семейные вечера, чтобы мать не заподозрила отца в измене, а она старалась делать вид, что любит отца, чтобы только не расстроить сына. Страх причинить боль близкому человеку не давал им обоим возможности посмотреть правде в глаза и остановить повторяющееся изо дня в день предательство этого ценящего в своей жизни только удовольствия мужчины. Юноша сделал несколько глотательных движений, пытаясь избавиться от комка в горле, мешавшего ему дышать полной грудью. Он стоял с понурыми плечами, лицо выглядело усталым, лоб прорезали две глубокие морщины. Тема слегка приоткрыл рот, но ничего не смог произнести в ответ, а только тяжкий вздох вырвался из его уст. Инга подняла на него взгляд, полный сострадания, ей тоже приходилось испытывать подобные эмоции, ее родители разошлись, не щадя чувств своих дочерей, и теперь она была вынуждена лицезреть ненавистного Тарэка-старшего на своей кухне. Еще она знала по себе, как больному человеку хочется, чтобы его жалели и заботились о нем, но гораздо больше ему было нужно, чтобы его любили.
Девушка медленно начала расстегивать маленькие пуговицы своей трикотажной кофты бледно-голубого цвета, а затем как-то неловко стянула ее и положила на стул. Тема