начала ХХ века. Днём сквозь стеклянную крышу можно было наблюдать за переменчивым петербургским небом, а по вечерам любоваться огнём в каминах. С двух просторных террас открывался вид на Таврический парк и крыши старого города.
Зал ресторана был погружен в атмосферу теплого света и приятных звуков саксофона. В этом многоуровневом помещении декор в стиле «эклектика» выглядел особенно интересно. В центре композиции – гигантская люстра, свет от которой отражался в зеркалах, встроенных в спинки кресел и диванов. Стол, за которым расположились молодые люди, стоял рядом с высоким камином, сделанным из тертой латуни, с двух сторон от него находились мультимедийные панели, на них демонстрировались картины в стиле русского авангарда, а через время они сменялись на работы абстрактного экспрессионизма.
– Какая безудержная техно-эклектика! – восторженно произнесла Ева, оглядываясь по сторонам. – И кто выбрал этот ресторан?
– Я, – заволновался Герман, – тебе не понравилось?
– Что ты, здорово, есть на что посмотреть.
Вова, живший в семье коллекционера, сразу обратил внимание на одну картину, где на чисто белом фоне сияли разноцветными бликами несколько пятен, покрытых золотой поталью. Юноша обратился к Лане и, кивнув в сторону картины, спросил:
– Как тебе работа?
Лана, решившая, что в очках она напоминает кролика из Винни Пуха, и снявшая их еще у входа, прищурила глаза, а потом даже попробовала растянуть их пальцами, пытаясь изменить аккомодацию, но даже это не позволило ей как следует разглядеть изображение картины, она слегка повела плечами и важно проговорила:
– Верхняя птичка особенно хороша.
– Какая птичка, это же всего лишь пятна, – удивился Вова и перевел вопросительный взгляд на Еву, которая тут же вступилась за подругу.
– Каждый видит на картине то, что позволяет его воображение.
– Это же не тест в кабинете психолога, – не унимался Владимир, пытаясь объяснить Лане, что она неправа.
Но в это время к столу подошел долговязый официант в черной форме с чеканными пуговицами, на которых было выгравировано название ресторана. Он представился, держа одну руку за спиной, сообщил, что сегодня будет обслуживать этот столик, затем, положив меню, сделал пару шагов назад и замер в ожидании. Молодые люди разобрали меню, на котором не было ни одной иллюстрации, а только мелко напечатанные названия блюд с расшифровкой на темной бумаге.
Ева была так увлечена подготовкой Ланы к свиданию и волнениями по поводу исхода всего мероприятия, что даже не заметила настроения Германа. Он был сосредоточен, молчалив и лишен той беззаботной радости, которая постоянно сопровождала его со времени их знакомства. Он смотрел на Еву пристально, и можно было подумать, что он любуется ею, но он пытался найти ответ. Ответ на вопрос, который мучил его уже несколько тревожных дней. «Зачем она соврала?» Когда в понедельник, выйдя из квартиры Володи, Герман дрожащими