и она нас больше не грызла. Просто, не надо мыться и смывать накапливаемый самим телом поверхностный слой твердеющего пота.
Пока мы шли в поисках своей земли, мы забыли многое, но и научились многому новому. Раньше мы имели дело в основном с камнем, теперь – с деревом, раньше у каждой семьи был один дом, теперь – не меньше шести: один основной и ещё пять заимок, которые надо обегать в строгой последовательности и непременно все, по только тебе приметной тропке: где слега лежит, где – валежина, где гать проложена, где горбатится кочкарник. Пойдёшь неверным, новым маршрутом и непременно угодишь в окно болота и сгинешь, и некому будет помочь тебе, потому что у каждого – своя петля заимок. Зимой-то, конечно, на снегоступах, гораздо легче бегать по заимкам.
Попал в чужую заимку – пользуйся всем, что тебе надо, но и оставь, что у тебя лишнее и избыточное.
В прежней жизни мы были: береговые – рыбаками, горные – охотниками, теперь мы все летом – рыбаки, зимой – охотники. А ещё: умельцы и мастера на все руки, землепашцы, скотоводы, металлурги, плотники, кузнецы, ткачи – всё умеем, каждый умеет, от того каждый – сам по себе и сам за себя, за чужие спины не прячется..
По пути сюда мы потеряли много слов, но и приобрели новые. Они рождаются из дел и занятий, из окружающего нас мира и из наших размышлений о нём и о себе.
По другую сторону огромной Оби, навстречу Васюгану, впадает другая река, такая же большая, нет, ещё бóльшая, в полтора раза длиннее нашей, но очень похожая и такая же рыбастая, Кеть. Там обрели свою обетованную им землю наши родичи – мы стали соседями, изредка посещающими друг друга, по праздникам и великим событиям.
Дома мы ставим далеко друг от друга, чтобы ни с кем не соседствовать и не межеваться: земли кругом столько, сколько сможешь своей семьёй осилить. И каждый ставит дом на ту сторону, куда взгляд особо лежит. Кому любо утро, тот окнами к восходу стоит, кому вечерняя заря – к заходу, кому речка, кому – сосна одинокая. Колодцы – у каждого свой, и в каждом колодце вода по особому вкусная, по особому холодная. Каждый двор – нараспашку: за редким тыном и копны стоят, и кони, и весь инвентарь земледельческий. От тына до построек – огород, непременно с садом и ягодником, постройки идут сначала хозяйственные и скотские, жильё же глубоко внутри этих построек – так теплее зимой, да и сама семейная жизнь – сокровенней.
В доме самое важное – печь и столешница. Печь такая, что в ней париться можно, а уж спать на печи – всем кубарем. Столешница хоть двадцать человек выдержит, а то и по боле.
Девки у нас до свадьбы всё в хозяйстве должны освоить, всё уметь, кроме одного – стряпни её научит свекровь.
Землю свою мы осваиваем не спеша, основательно: сначала ближнее и доступное, потом дальнее и трудное, тогда дальнее и трудное постепенно становится ближним.
Деревни чалдонские далеко отстоят друг от друга: то день, а то и два ехать или бежать от одной до другой – тем радостней и почётней гость,