возникшие в др. Египте, а в России школы сущесвуют не более тысячи лет. Конечно же, передача информации новым поколениям в школе – важнейшее условие выживания вида. Ибо в результате превратностей эволюции постепенно ценность информации, передаваемой устно, а потом и письменно, для вида homo стала важнее информации, передаваемой с генами. В отличие от прочих видов.
Однако, поскольку само существование любого вида, в. т. ч. и вида homo конечно и бессмысленно, то человечество на протяжении всей своей истории методом проб и ошибок в лихорадочном метании пыталось и продолжает пытаться определить оптимальный объём, содержание и способ передачи информации новым поколениям. Эта лихорадка, дающая о себе знать в сумбурной цепочке реформ школьного образования, по сути, является отражением слепого естественного отбора, открытого в 19 веке великим Чарльзом Робертовичем. Никто не знает: чему и как нужно учить, а последовательность проб и ошибок (реформ образования) – не более чем случайный продукт увлечений и фантазий педагогов-новаторов, а также соответсвующих министерств.
Но огорчаться по этому поводу не стоит. Ибо точно по такой же модели происходит вообще управление социумом, результатом чего является фактическая весьма неприглядная история человечества, отражающая, по сути, процесс выживания вида, процесс, открытый Чарльзом Робертовичем. Частота социальных реформ и реформ образования растет с бешеным ростом численности человечества, темпа прогресса, количества информации, (в т.ч. необходимой для трансляции новым поколениям). Проходит несколько лет и принципиально непредсказуемая действительность становится неузнаваемой, а потому обречены на провал любые попытки точно определить, чему и в каком объёме следует учить в школе. Даже если они исходят от признанных учителей-новаторов, которые, сами сделавшись музейными экспонатами, между тем погрузились в бездетную педагогику.
Возвращаюсь к началу вопроса. Перегрузка школьников – не просто банальный факт, а непрерывный, неизбежный процесс, и он не стоит затраты усилий на его выявление и констатацию. С тех пор, как Андрей, стремясь проникнуть в тайны реальности, проводил свои приватные наробразователские исследования, значительная часть предметов исчезла из школьной программы, а оставшиеся серьёзно изменились. Результаты этого исследования не могут абсолютно ни на что повлиять. Даже если они попадут в руки родителей школьников, то максимум, что может произойти – усиление градуса нервозности в доме. Единственный возможный плюс – возможное повышение спроса на репетиторство. Но несмотря на это, мне кажется, что необдуманно Андрей, поддавашись искушению саморастраты, свои знания и умения в беспрецедентных размерах инвестирует в подобные исследования.
Итог.
Как мемуар, книга представляет интерес для близкого круга, знающих автора. Как исследование —интереса не представляет. Впрочем, 3\4 книги я ещё не прочитал, и возможно, мнение моё поменяется.
Вместе