не верить. Не верить в то, что раньше было естественным, было такой же частью реальности, как смена времен года.
– «…Преодолел какой-то предел, – слова, дуновением ветра прилетевшие из прошлой жизни в эту, закрытую наглухо, он помнил с болезненной четкостью. – Прошедший сквозь наслоения снов, пробившийся до корней утреннего света, цветущий, упрямый звук. Что бы это ни было, кажется, он уже никогда меня не оставит. Жизнь после жизни»20…
– Охренеть можно, – пробормотал де Фокс, – ты это о чем?
– Это формула, о которой я говорил. – Йорик хмыкнул, – одна из нескольких сотен. Создатель формулы воспринимает магию как звук, как вибрацию, значит, он человек, потому что мы видим цвета и узоры.
– Формула? – В голосе шефанго было столько обиженного недоумения, что Йорик с трудом удержался от смеха. И напомнил себе, что умный и язвительный мастер Серпенте – это личина, под которой прячется двадцатилетний парнишка, имеющий самые смутные представления о магии.
– Это же древняя книга, де Фокс. Так когда-то писали научные труды: маги опасались конкуренции или не хотели, чтобы результатами их работы воспользовались в нечистых целях. Я умею переводить это на язык знакомых нам символов. Беда в том, что все остальное я даже прочесть не могу, не то что понять.
– Ясно.
В дверь постучали, и жена трактирщика вошла в комнату с большим подносом в руках. С тяжелым подносом. Эльрик и Йорик одновременно поднялись, чтобы помочь…
… – Дикари, – буркнул де Фокс, когда женщина шмыгнула вон из комнаты, не пожелав даже взять монетку за труды. – Причем в данном случае – мы с тобой. Напугали даму. Ладно я, иностранец, но ты-то местный, должен обычаи знать!
– Я не местный. Это Гиень, а я – из Уденталя. Нет никакого Загорья, ты разве еще не понял? Нет, и пока я здесь – не будет.
– Давай-ка, – де Фокс придвинул к нему поднос, – ешь и рассказывай мне все. С начала и до вчера. Все, что я тебе рассказал, но теперь так, как оно было на самом деле.
Телохранитель
Любовь к Эфе, едва зародившись, стала смыслом жизни. Целью было возвращение в родной мир, а смыслом – она, Эфа. И ничего не изменилось, даже когда взрыв, или что там произошло на Острове, уничтожил все живое и неживое, выбросив Йорика в иное время и пространство. Цель осталась прежней. И прежним остался смысл жизни. Эфы больше не было, однако Йорик продолжал надеяться на то, что она жива. Ведь выжил же он сам.
Сейчас место Эфы занял другой, уже не чужак, но все еще почти незнакомец. И тверди себе сколько угодно о том, что Эльрик – это Эфа, хоть язык сотри, напоминая, ничего повторения не изменят. Только шефанго могут понять, как это – быть одновременно мужчиной и женщиной, менять тело, не меняя личности, менять взгляд на мир, не изменяя воспоминаний. Для Йорика сегодня утром Эфа исчезла. Остался парень с длинными волосами и серьезными глазами, в которых Йорик – за прошедший день