а потом – нависающими над головой монументальными небоскрёбами Шибуи. Серо-стеклянные исполины уходили в небо так высоко, что даже солнечные лучи редко добирались до их подножия, и яркие голограммы рекламы на их стенах и крышах не выключались никогда. Въезжающий в Шибую или любой из трёх десятков центральных районов окунался в пёстрое море негаснущих огней и мерцающих изображений, привыкнуть к которым мог далеко не каждый. Но каждый из двух сотен миллионов тех, кому не посчастливилось здесь жить или работать, был вынужден приспосабливаться.
Двух же гегемонов Нью-Токио – пирамидальный монолит главного здания корпорации «Имагава» и циклопическую крепость из дюжины башен штаб-квартиры «Канеда Индастриз» – не могли скрыть из вида даже небоскрёбы. Словно бы у подножий высоток не хватало тьмы, эти гиганты отбрасывали своими силуэтами многокилометровые тени, погружая целые районы в сумерки даже днём.
Капитан Ицуми не любила небоскрёбы. И в этом бесконечно разросшемся мега-городе ей было трудно. Он напоминал бетонную раковую опухоль, захватившую добрых две трети изменившегося за последний век ландшафта острова Хонсю. Душный он – до одышки, несмотря на её искусственные лёгкие, очищавшие воздух от любых примесей. Дело было не в воздухе. А в том, что в городе почти не водилось не только ничего живого, но даже такой, казалось бы, естественной вещи, как небо. От него оставалась только крохотная полоска где-то далеко вверху. И от этого Кай чувствовала себя здесь словно в брюхе огромного механического чудища, проглотившего её и пытавшегося переварить, растворив в негаснущем свете неона и голограмм…
Над галереей у входа в главное здание Службы разведки Конгломерата светилась эмблема в четыре этажа высотой – шестиугольник, внутри которого мерцал силуэт со скрещенными перед грудью ярко-алыми мономолекулярными лезвиями, растущими из предплечий.
Кай подлетела на Звере прямо к галерее и юзом заправила байк на свободный слот парковки электроциклов, отпугнув нескольких прохожих. Под их ругательства она, улыбаясь, слезла, и, нежно погладив Зверю неопреновую спину, пошла ко входу.
Мацуда был у себя в мастерской. Её гордо звали Технической службой спецотдела Управления «11». Все в отделе, включая Кай, были уверены, что он здесь жил. По крайней мере, за все восемь лет, что Хитому Мацуда был в команде, никто не мог припомнить, чтобы он хоть раз покидал мастерскую, кроме как по нужде.
Когда капитан Ицуми вошла в эту обширную комнату, доверху заваленную техническим хламом, он ковырялся в каком-то устройстве со вскрытым брюхом. Механическое нечто лежало на одном из столов, а его «двадцатипальцевка» – юркий, похожий на многоножку манипулятор, подключенный прямо в нейропорт, – тыкала своими тонкими пальцами в «кишки» из проводов и микросхем.
Едва заслышав шаги Кай, единственный работник техслужбы спецотдела Управления встрепенулся, резко развернулся, чуть не опрокинув манипулятор