без ограничения, он пришел к кюре и потребовал звонить в колокол по погибшему маркизу Д’Ейрику.
Против всех ожиданий, священник показал послушание, смирение, был полон уважения. И когда тело мадмуазель Фифи прошествовало, окруженное солдатами, которые, покинув замок Дувиль, маршировали на кладбище с заряженными винтовками, с оттенком очаровательной веселости похоронным звоном впервые прозвонил колокол, как если бы рука друга ласкала его.
Он звонил еще, и на завтра опять, и все дни. Он звонил так, как хотели. Иногда даже ночью колокол производил всего одно движение, и кидались два-три звука в темноте, охваченные необыкновенной жизнерадостностью, неизвестно почему пробужденные. Все крестьяне этого места говорили, что церковь заколдована. И никто, исключая кюре и дьячка, не приближался больше к колоколу.
Там, наверху, в тоске и одиночестве жила бедная девочка, втайне подкармливаемая кюре и дьячком.
Она оставалась в церкви до самого ухода прусских войск. Позже кюре заимствовал повозку у булочника и вечером перевез девушку из ее заточения в Руанский порт. Когда они приехали, священник поцеловал ее; она спустилась в публичный дом, хозяйка которого считала ее умершей.
Через некоторое время ее вытащил оттуда патриот, который без предубеждений полюбил ее за ее поступок, а потом она стала так дорога ему, что он женился на ней, сделав из нее Даму, которую ценил, как и многие другие.
Ржавчина возраста
У него была одна беспокойная страсть: охота. Он охотился все дни, с утра до вечера, с неистовой запальчивостью. Охотился зимой, как летом, весной, как осенью, на болотах, когда было запрещено охотиться в лесу и на равнине; охотился с гончими, охотился с собакой остановившейся, с собакой бегущей, наблюдая, поджидая в зеркале, охотился на хорька. Он не говорил ни о чем, кроме охоты, мечтал об охоте, повторял без конца: «Как были бы мы несчастны, если бы не любили охоту!»
Ему стукнуло пятьдесят, все шло хорошо, он оставался моложавым, несмотря на лысоватость, небольшую тучность и крепость. Он носил подстриженные усы, чтобы открыть губы и сохранить свободу рта: так удобнее было звонить в охотничий рог. В местности, где он жил, его называли коротко: мосье Гектор. Полное имя его – барон Гектор Гонтран де Кутелье. Он жил посреди леса, в маленьком наследном особняке; и он знал все местное дворянство и встречал в дни охоты всех мужественных его представителей; он часто бывал в одной семье, де Курвилей, своих милых соседей, веками живших рядом с представителями его рода.
В этом доме, где его баловали, любили, тешили, он как-то сказал: «Если бы я не был охотником, я бы никогда вас не покинул».
Мосье де Курвиль был его другом и товарищем с самого детства. Благородный фермер, он жил спокойно со своей женой, дочерью и зятем, мосье Дарнето, который ничего не делал под предлогом того, что изучает историю.
Барон де Кутелье часто обедал со своими друзьями, главным образом, для рассказов