Там идет третий Закатный прием, – продолжала она. – Мы недостаточно важные персоны, чтобы присутствовать на нем. Кроме того, полагаю, наше общество ей неприятно.
– Третий, – пробормотал Добрэйн. – Уже девятый вечер после коронации. Времени она не теряет. По крайней мере, они там все вместе. Никто, ни один тайренец или кайриэнец, независимо от звания или своих претензий на него, не окажется в стороне.
Поднявшись с колен, Селанда сказала доверительным тоном, таким, будто, кроме нее и Ранда, здесь никого не было:
– Мы готовы станцевать танец клинков для вас, милорд Дракон.
Сулин, вздрогнув, покачала головой, еще одна Дева громко охнула. Некоторые Девы выглядели и пахли так, будто готовы тут же, на месте, разделаться с юнцами. Айильцы вообще ломали голову, что им делать с этими молодыми мокроземцами. В глазах айильцев проблема состояла в том, что те пытались изображать из себя айильцев и придерживаться джи'и'тох, по крайней мере своего варианта этого своеобразного айильского кодекса чести. Этими семерыми их число вовсе не исчерпывалось; по всему городу можно было найти по крайней мере несколько сот таких ненормальных, объединившихся в сообщества по образцу айильских. Половина айильцев, как слышал Перрин, была не прочь помочь им; другая половина считала, что с ними следует покончить.
Однако в данный момент все они вместе с их джи'и'тох волновали Перрина меньше всего.
– Где моя жена? – требовательно спросил он. – Где Фэйли?
Эти молодые идиоты обменялись предостерегающими взглядами. Предостерегающими!
– Она тоже в Большом зале Солнца, – медленно сказала Селанда. – Она… она – одна из фрейлин королевы… леди Колавир.
– Не заводись, Перрин, – прошептала Мин. – Наверно, так сложились обстоятельства. Без очень важной причины она не стала бы так поступать.
Пожав плечами, Перрин попытался и в самом деле взять себя в руки. Одна из фрейлин Колавир? Для этого и впрямь нужна была, без сомнения, очень веская причина. Но какая?
Селанда и остальные вновь обменялись предостерегающими взглядами. Один из кайриэнцев, молодой человек с острым носом, сердито прошептал:
– Мы поклялись не говорить никому! Никому! Дали водный обет!
Прежде чем Перрин успел открыть рот, чтобы спросить, о чем идет речь, заговорил Ранд:
– Селанда, проводи нас в Большой зал. Предупреждаю, никаких клинков. Я сам прослежу за тем, чтобы восторжествовала справедливость и все получили по заслугам.
Что-то в его голосе заставило волосы на загривке у Перрина зашевелиться. Беспощадная жесткость; этот голос вызвал в сознании Перрина образ безжалостно опускающегося молота. У Фэйли имелась очень веская причина. Как может быть иначе?
Глава 5
Сломанная корона
Высокие и широкие коридоры казались тесными и плохо освещенными, несмотря на позолоченные торшеры, оснащенные зеркалами