что из случившегося поразило больше всего. Имя, которым меня называли только очень близкие друзья, но никогда – собственный жених? Сексуальный голос с едва уловимым акцентом, растягивающий гласные в этом имени? Или же мурашки, возникшие от прикосновения теплых мужских пальцев, аккуратно, но между тем уверенно сжимающих руку в том месте, где заканчивалась длинная перчатка.
Нас представляли в день приезда северян в Ос-Арэт, когда я проводила экскурсию по замку, но его имя давным-давно выветрилось из головы. Парень не выглядел мощным, как некоторые из его земляков, однако за счет роста и разворота плеч заставлял чувствовать себя хрупкой. В темных волосах, опрятно открывающих лицо, виднелись тонкие светлые пряди. Взглядом я невольно зацепилась за маленький золотой шарик, вставленный в свод правого уха, и только потом посмотрела в светло-карие глаза. Теплые и внимательные.
Неожиданно в голову пришла мысль, что северянин не шелохнулся, пока я его разглядывала. Подобным образом ведут себя с настороженными котятами, чтобы не испугать до паралича хвоста. Хвоста у меня не было, а паралич от удивления едва не случился.
– Потанцуй со мной, – произнес он и без лишних намеков отпустил мою руку.
– Я не танцую.
– И все же… – в обволакивающем голосе вдруг появились властные интонации.
Я немедленно вздернула подбородок, приготовившись – так сказать – источать надменность, но в разноцветной толпе краем глаза заметила элегантный черный смокинг Алекса и выпалила:
– Чудно! Будем танцевать!
Честное слово, лучше плясать под елкой с парнем из Норсента – в смысле, возле елки, – чем наблюдать, как жених с высокомерной миной и большой помпой ведет на танцевальный паркет свое новое увлечение. Пусть видит, что я тоже веселюсь!
– Идем уже веселиться?
Господи, я сказала это вслух…
Уголки чувственного рта у парня дернулись и поползли вверх, но улыбка так и не появилась.
– В смысле, пока еще музыка играет, – выкрутилась я, хотя было очевидно, что на балах играли, что называется, до последнего танцора.
– Раз ты боишься, что нам не хватит музыки…
Как будто небрежно он положил на мою поясницу ладонь и увлек к раскрытым дверям бальной залы. Я так остро ощущала его руку, что с трудом сдерживалась, чтобы не выгнуться.
Едва мы добрались до танцевальной площадки, аккуратно лавируя среди кружащих людей, как мелодия оборвалась, и зал мигом превратился в гудящий рой. На нас действительно не хватило музыки! Это было настолько нелепо, что захотелось истерично хихикнуть. Останавливало лишь то, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не хихикала.
Приглашенный небольшой оркестр, спрятанный на балконе второго этажа, взял паузу. На стенах начали разгораться магические светильники. В ожидании следующего танца рассыпались пары, пространство наполнилось светом, а мы остались стоять у всех на виду возле праздничной елки. Надо было продержаться пару минуточек в неудобном молчании,