только хмыкнула и молча указала на тумбочку – там стояла тарелка с пирожками, заботливо прикрытая бумажной салфеткой.
– Эээ, – осторожно спросил Серёга, не отводя взгляда от вожделенных эчпочмаков, – а там, в поезде…
– Ай, улым, – замахала руками санитарка, – какой ещё поезд! Мало ли чего во сне привидится! Ну ты выздоравливай, а мне пора, дальше работу делать. Ещё вон сколько палат не убрано!
Она подхватила ведро, швабру и торопливо заСемёнила прочь.
Серёга мог бы поклясться, что в кармане у неё что-то мелодично позвякивало.
***
– Опять ты у меня клиента увела? Небось все свои проездные на твои пирожки потратил, – пробурчал кондуктор.
– Не жадничай, – ответила торговка, – от тебя не убудет. Всего один пассажир в этом вагоне.
– У меня работа, – оправдываясь, сказал кондуктор, – отчётность. В этом вагоне – один, в другом – два, а в третьем – десять «зайцев» ссаживать пришлось. И что за жадность такая непомерная?
– А у меня – своя работа, Харон, – засмеялась тётка. – Мост скоро, – посерьёзнела она, – видишь, состав скорость сбавил. Дальше без меня. Вот тебе пирожок, подкрепись. Для продления жизни – самое то.
– Я и так бессмертный, – вздохнул Харон, но эчпочмак тем не менее взял. – Может, прокатимся до конечной? А то мне одному скучно. Не стыдно вот «зайцем» кататься? У самой поди полный карман денег.
– А мне до конечной рановато! – хохотнула торговка. – Да и денежки пригодятся. А ты езжай, езжай. Ехал грека через реку, бе-бе-бе! – поддразнила она, снова засмеялась, нажала на кнопку и выпорхнула наружу через открывшиеся двери.
Харон вздохнул и уставился на проплывающие мимо ржавые фермы моста.
– Грека, грека, – бормотал он, вгрызаясь в эчпочмак и жмурясь от удовольствия, – через реку, будь она неладна… а сама-то… безбилетница меркантильная!
Состав шёл совсем медленно, колёса его стучали мерно и неторопливо.
Под мостом катила свои воды река Стикс.
Сноски:
*улым – сынок (тат)
*эчпочмак – треугольный пирожок с начинкой из мяса, картошки и лука (тат)
Юлия Романова
рассказ
«Живой»
Валерке Плотникову посвящается…
Парню из моей школы, который навсегда
останется в моей памяти юным мальчишкой…
Антоха лежал в своей кровати… Ему было так неохота вставать… Все его тело болело после вчерашней пьянки-гулянки.
Антону было всего пятнадцать, но он уже вкусил все прелести алкоголя. Парнишка частенько уходил в запой, неделями мог не появляться в школе… Ему грозило отчисление из школы… Директор прямым текстом говорила: «Экзамены ты, Соловьев, не сдашь! Справку получишь и гуляй на все четыре стороны, чтоб глаза мои тебя больше не видели!»
Мама плакала… Просила… Умоляла его одуматься и бросить