проникался знакомыми пейзажами. Со своей пятой связывался узами брака как раз по этому адресу. Залюбовавшись архитектурой, с опозданием заметил, что невеста ушла далеко вперёд. Вини, зачарованная радужными бликами на носках туфель, кожей почувствовала, как кто-то хочет взять её за локоть. Успела одёрнуть руку в развороте. Только пальцы скользнули по куртке.
Поспешила замять резкий жест улыбкой. Так натужно и кисло, что Богат едва не хмыкнул. С момента встречи так ни разу к ней и не прикоснулся. Тут же вспомнился выпускной. Тогда она трясла его спящего за плечо. Самое время усомниться, что там была Вини. Та Вини непринуждённо разговаривала, даже обнималась. Смеялась… А это кто? На ком он собрался жениться?
Кроткую боль от укола по самолюбию могло окупить разве что мимолётное развлечение. Не отставая, он игриво прочирикал:
– Эй, Вини, как дела?
– Лучше всех. Представляешь, замуж выхожу. – Девушка опустила глаза, но Богат успел уловить намёк на кокетливый прищур. В конце концов, внимание к деталям – ключевой навык его рода деятельности.
– Да ладно?! А за кого?
– За одного хорошего человека. Потом фото покажу.
– К слову, – жених обернулся к пустой улице. – Мы вроде балуемся для вида. Где гости? Где фотограф?
– Незачем. Это нормально для медийных личностей – сообщать о свадьбе или рождении ребёнка с запозданием. Я далеко не звезда, но шумиха мне ни к чему. Кольца не забыл?
– У меня.
Та рассеянно кивнула. Минутная слабость – оживлённость, интерес к происходящему, развеялась как дым ещё на предпоследней реплике. Богат же только начал. Как умел, прикрывал раздражение дружелюбным тоном:
– Вини, а ты знаешь, что у мужа и жены не должно быть друг от друга секретов?.. У тебя, правда, никогда никого не было?
Вини плотнее сжала челюсти.
– Паспорт показать?
– Я не про брак. Я про парня. Первая любовь, все дела.
– Да, не было. Это всё?
Богат упивался её злостью, однако удовлетворение омрачала скользкая тревога. Интонация, с которой она процедила эту фразу, куда честнее детектора лжи. Выходит, в мире кроме религиозных фанатиков есть ещё и некто, за сотни лет не вкусившие запретного плода. В копилку к её сумасшествию вместе с намерением свести счёты с жизнью добавилась бессердечность.
«Кто знает, прирежет меня, пока я сплю», – фантазировал мужчина. Вслух же произнёс:
– Что же, даже не целовалась ни разу?
Не сдержалась, скривила губы. Пиджак жениха вдруг показался ему нестерпимо колючим.
– А ты, стало быть, любил? – выстрелила она, слепо, как раненный в предсмертной агонии.
– Разумеется, любил.
– Я думала, альфонсу чувства к жертве не на руку.
– Это кто жертва?! И да, если ты не дурак, оно тебе и не мешает. Приятное с полезным, так сказать.
Чего уже барахтаться? Вини проиграла этот бой и собиралась оставшуюся часть пути молча мириться