дети новой страны.
***
Когда объявили о режиме всеобщей самоизоляции, жизнь в городе остановилась. В сознании всех и каждого отпечаталось слово КА-РАН-ТИН.
Жителям нашего района в берлогах не сиделось… Мы ходили друг к другу домой, гуляли по окрестностям. Был ли COVID-19 мировым заговором против человечества, или действительно смертоносным вирусом, никто до конца не понимал.
Соблюдая на всякий случай меры предосторожности, Юля с порога опрыскивала меня антисептиком, я мыла руки, проходила на кухню, и, устроившись удобно в потертом кресле, рассказывала о последних новостях.
В очередной раз придя к подруге, я заметила, что дверь на кухню закрыта.
– Там Адриан, – прошептала Юля.
Невысокая. Худая. Платиновая блондинка.
Она собрала сожжённые от частой покраски волосы в небрежный пучок и закрепила их несколькими шпильками. В маленьких вороньих глазах отражалась болезненная застенчивость, а на остром треугольном лице читалась показная уверенность в себе. Юля была привлекательной девушкой, но относилась к себе весьма критично и нередко прибегала к услугам врача-косметолога, чтобы увеличить губы, или при помощи безоперационной ринопластики поправить нос.
– Пошли в комнату. Только тихо…
– А почему он на кухне заперся и свет выключил? – я не могла сдержать смех. – Это твой домовой? На людях не показывается?
– Адриан боится, что ты его заразишь…
– Зараза к заразе не пристает! – рассмеялась я.
– Тише, Тань, он просил не шуметь…
– Живет у тебя, еще и правила свои устанавливает. Тоже мне Наполеон…
Комната представляла собой жестяную коробку средних размеров, доверху набитую вещами. Два раскладных дивана. Плазма. Многоярусный стеллаж… На металлических полках – сувениры из путешествий и подставка под благовония. Разноцветные скляночки с эфирными маслами были аккуратно расставлены рядом с духами. Книги, покрытые тонким слоем пыли, стояли строго в алфавитном порядке. Над небольшим рабочим столом висела картина с изображением берберийского льва. Он напоминал мне о благородстве и силе духа. Я могла подолгу рассматривать его массивные лапы, мускулистое туловище и темную, почти что черную гриву…
– Куда не повесь, все равно в интерьер не вписывается. – вздохнула Юля.
– Ты слышишь его рык?! – я широко раскрыла рот, оголив клыки, и, подобно дикому зверю, развалилась вальяжно на диване.
– И почему тебя до сих пор не увезли в саванну? – засмеялась подруга.
Смех у неё был резкий, пружинистый, как стрельба из рогатки по стеклянным бутылкам.
– А что? Я бы хотела жить в Африке!
– А я бы хотела жить в Париже…
Юля частенько воображала, как прогуливается с Адрианом вдоль Лувра и королевского дворца Пале-Рояль, а я представляла себе богемный Париж 1920-х годов и встречу с Эрнестом Хемингуэйем где-нибудь в районе Монмартра…
Кошка запрыгнула мне на грудь и шершавым языком облизала