скептически выгибает бровь, смотря куда-то глубоко в меня. На секунду кажется, что сейчас ложь всплывёт наружу, потому что горячую воду должны были включить сегодня утром.
Мама делает глоток кофе, продолжая смотреть на меня, из-за чего я хожу по грани выпалить правду.
– Если хочешь пожить дома, то так и скажи.
Выдыхаю и подавлено киваю.
– Хочу. Я чувствую себя там одиноко.
– Твой брат явно не разделает это мнение.
– Это же Мэйс, у него своя территория. Он там горем может устраивать, а тут такого шанса нет.
– Думаю, дело в другом.
Иногда меня пугает, что нас можно раскусить, но мы слишком упёрты и готовы отстаивать ту теорию, которую сочинили. Да, для них это случайное совпадение, что Мэйс разошёлся с Эмили, а я с Сидом одновременно. Так вышло. Спереть всё на то, что мы близнецы и думаем одинаково – лучший метод.
– Даже если так, это его решение, – завершаю я. – Он явно ничего не расскажет.
Хитрая улыбка мамы довольно небезопасная эмоция.
– Как и ты. Как прошёл первый день?
– Первый день… – мой голос звучит эхом, потому что я возвращаюсь в тот самый момент, что бетонной плитой давит нутро. Он даже не наделил меня крохотным вниманием, просто прошёл мимо. Даже Анна получила больше, чем я. Тяжело понимать, что он ходит по тем же коридорам и вдоль тех же стен, что и я, но вчера мы не виделись, всего лишь позавчера.
– Ладно, видимо, не очень.
Выдавливаю улыбку, которую приходится выдавать за правду каждый раз, когда дело доходит до серьёзных разговоров, где спрашивают, как я себя чувствую.
– Ничего необычного, – говорю я, чтобы не выглядеть до тошноты жалко. Хреновая из меня лгунья, хотя всегда казалась отличной. – Новые первокурсницы, на которых ставят парни; куча тематических вечеринок в братствах, где все как обычно напьются и забудут собственное имя; опять ранние подъемы и скучные лекции. Ничего нового, ты тоже была студенткой.
– Из меня вышла плохая студентка, я даже не успела повеселиться, – хихикает мама. – Во всём виноват…
– Папа, – поддерживая её смех, киваю я.
– Загубил мою молодость.
– Ты сейчас серьёзно? – с возмущением, спрашивает папа, возникший в дверном проёме.
Глаза мамы поблескивают весельем, когда она отпивает свой кофе и ставит кружку на стол.
– Я многое упустила, – заявляет она. – Даже не успела попробовать дурь, а сейчас уже поздно.
– Никогда не поздно, мам, – улыбаюсь я, видя, как мрачнеет лицо папы. – У меня в квартире где-то завалялся пакетик, мы можем наверстать упущенное.
– Мэдисон! – напыщенно ворчит папа, пронзая меня убийственным взглядом.
Поднимаю руки и, косясь в сторону мамы, сообщаю:
– Шучу.
Он закатывает глаза и фыркает, стоит мне только склониться над столом и прошептать:
– Я пошутила, у меня два пакетика, повторим дважды?
– Ты под домашним арестом, – довольно уверено отрезает папа.
– Не позволяешь