замогильным холодом, полумраком и антуражем мест из триллеров, нет. Что удивительно: здесь довольно тепло, и всё в порядке с освещением. Длинный своеобразный коридор, по двум сторонам которого бесконечные ряды стеллажей, заполненные коробками и целлофаном.
Смит заходит следом, прикрывая дверь, но я не слышу щелчка замка. И это слегка ослабляет тугой узел в груди.
И тут он впервые не дожидается меня – обойдя мою застывшую фигуру, твёрдой походкой направляется по коридору, в конце которого я только сейчас могу рассмотреть человека, сидящего за металлическим столом.
Рамирес…
Я мнусь на месте, понимая, что должна пойти следом, и Смит лишь на краткий миг оборачивается ко мне на ходу, подтверждая это.
На ватных ногах медленно продвигаюсь вперёд. Чувствую себя, как на грёбанном модельном подиуме: звук каблуков разрывает пространство, и с каждым футом облик сидящего виновника всей этой ситуации становится всё чётче.
На вид ему сложно дать конкретный возраст: слегка взъерошенные чёрные волосы кричат о молодежных предпочтениях в прическе, но вот седые волоски в аккуратной щетине, отчётливые морщины и носогубные складки намекают на наличие большого жизненного опыта. Всё тот же острый и тяжёлый взгляд из-под полуопущенных век, а глаза – цвета горького шоколада. Крупный нос, массивная челюсть, выдающийся подбородок, никакой плавности в линиях… В отдельности каждая деталь его внешности будто наспех высечена из камня, и разве что сомкнутые губы кажутся единственно мягким объектом. Но всё вместе создаёт поразительное сочетание… Нет, он не красив, не привлекателен и, скорее, обладает отталкивающей брутальностью и грубостью черт.
Но излучаемый магнетизм его лица сбивает меня с толку.
– Добрый день, миссис Ричардс… – глубокий вибрирующий голос без какого-либо налёта акцента доносится до моего слуха – осталось шагов пять до стола.
Если закрыть глаза, можно подумать, что с тобой говорит истинный британец. Правда, нечто американское всё равно скользит в его тоне. Пытаюсь угадать национальность, учитывая фамилию и характерные черты – на мексиканца он не совсем похож… Португалец? Испанец? Теряюсь в возникающих в голове вариантах, да и важно ли это сейчас…
В его сидящей позе нет ни вальяжности, ни развязности: только уверенность в себе и уместная расслабленность. Рамирес словно на обеде в дорогом ресторане, только вот на блюде ему принесли меня.
Он немного отклоняется назад, изучая меня, постепенно ступающую всё ближе, как диковинку. На довольно крепкой, хоть и средней комплекции, фигуре – элегантное пальто, явно сшитое на заказ, а под ним виднеется белоснежная рубашка с тёмно-синим жилетом. Не могу не признать, что в одежде у Рамиреса явно есть отличный вкус, и на мгновение даже позволяю себе представить его в других обстоятельствах.
Пока он не решает продолжить:
– Вчера вам, кажется, не хватило манер с нашей стороны или, если быть точнее, с моей? – Рамирес слегка кивает в сторону застывшего за спиной Энтони.
Я