родстве, я её чётко видела и чувствовала сопутствующее, выработавшееся за время знакомства с Барсом, отторжение, желание спрятаться, остаться наедине с самой собой.
– Пойдём, когда ответишь. – В этой фразе был скрыт приказ. Тон Ирбиса ровный и холодный, пробирающий до дрожи.
– А если не отвечу? – Я не напрашивалась, не дерзила, просто хотела знать, что он скажет или как поведёт себя. Зачем-то.
– Мы не выйдем из этого кабинета, пока я не получу ответ.
У некоторых людей есть настоящий дар говорить так, что у тебя больше никогда не возникнет желания усомниться в сказанных ими словах и данных обещаниях. Мы находились в нескольких метрах друг от друга, но я чувствовала себя прижатой к стенке, мне даже казалось, что я чувствую его дыхание на своей коже, запах, и без того пропитавший всё помещение, и жар, исходящий от его тела. Ни на мгновение не усомнилась, что он готов запереться со мной в этом кабинете пока не добьётся ответа. Добиваться своего – их общая с братом семейная черта. И мне стало страшно. Меня прошибло понимание, что Барс не отступится от своей идеи затащить меня в постель. И выхода из этой ситуации я не видела.
– Первый. Теперь мы можем идти? – Ответила неохотно, лишь бы выбраться на воздух.
– Пошли.
Перед тем, как выпустить из кабинета, Ирбис накинул на меня серый пиджак, который снял со спинки кресла. Это была его вещь, она пахла им и идеально подходила к серым брюкам и жилету, которые были сейчас на нём. Давно не видела мужчин, носящих костюм тройку. Особенно странно Ирбис смотрелся на фоне местной публики пока вёл меня по бесконечным лестницам и коридорам клуба, периодически прикасаясь то к моей руке, то спине, то плечу, корректируя направление.
Я не хотела садиться в его машину, не хотела, чтобы он меня куда-то вёз, не хотела снова оказаться с ним в замкнутом пространстве. Они с братом не были похожи внешне: Барс жгучий брюнет, с тёмными глазами, резкими чертами лица, а внешность Ирбиса была обманчиво спокойна в своих серых тонах от пепельных волос до приглушённо-серых глаз и будто аристократических чертах лица. А вот телосложение у них было один в один, рост и комплекция полностью совпадали, только мне показалось, что Ирбис не был перекачанным, как брат. И пах он умиротворяюще сочетанием моря и снега. Всё обман. Весь город знает, что братья Барские бескомпромиссны, жёстки, а порой и жестоки в своих решениях, теперь и я это знаю.
Предприняла безуспешную попытку сесть на заднее сиденье, но мне «любезно» открыли переднюю дверь. Моё недовольное лицо вызвало лишь ухмылку Ирбиса, первую за весь вечер, а точнее уже ночь. И снова нет сходства с братом, но и это обман.
Мы сидели в тишине, пока я не услышала знакомый смех. Моя сестра навеселе, повиснув на шее Барса, лезла к нему с поцелуями, которые он равнодушно принимал. В очередной раз задумалась, что она в нём нашла? За ней и раньше ухаживали мажоры, но почему нужно было запасть именно на него, человека от которого веет вседозволенностью и равнодушием. Неужели Кисса приняла похоть за чувства? Или её устраивает такое к себе отношение?
– Зачем