в государственных делах. Я могла приказать Аделине явиться на аудиенцию, но это было бы мелочно, тем более что обратилась она не к Тавру, а к нам с графом.
– Можем отправиться к ней вечером, – предложила. – Я буду готова после занятий.
С этими словами решительно направилась к двери.
– Маримар, – окликнул меня граф. Тон его был уверенным, и я оглянулась. Почему-то с первого дня после возвращения Роаха в столицу я ждала и боялась этого рокового признания. – Я люблю тебя. Просто хочу, чтобы ты это знала. – Фраза была произнесена будничным тоном, словно мне сообщали об изменениях в расписании.
В ответ лишь кивнула, чувствуя, как сжалось сердце в груди, а душа наполнилась болью. Не было сил сказать что-то или двинуться с места. Стояла за дверью кабинета ректора, судорожно сжимая кулаки и надеясь, что буря в моей душе не прольется ливнем над академией.
Погода все-таки испортилась, и когда мы с Роахом в сопровождении Чак-Чо вышли из здания и направились к поджидающей нас карете, дождь лил уже вовсю. Граф создал над нашими головами невидимый воздушный полог, не дающий холодным каплям попасть на одежду и волосы. Чак-Чо веселился, прыгая по лужам, потом залез в карету, и та моментально заполнилась запахом мокрой псины.
Я вздохнула. Может, это и волшебный зверь-покровитель, но пахнет он ничуть не лучше обычного. Мы с Тавром успели обменяться письмами, я спрашивала, не возражает ли он против нашей с графом поездки, на что принц написал: «Не сомневаюсь в твоем благоразумии, ожидаю во дворце. На десерт будет твой любимый шоколадный торт». Роах пытался завести светскую беседу, я отвечала односложно, глядя в окно и отмечая, что весна полноправно вступает в свои права. Деревья красовались зеленоватыми почками, под ногами проглядывала трава, хотя кое-где еще лежали островки снега, сквозь который проклюнулись первоцветы. Показалось даже, что я увидела бабочку, спрятавшуюся от дождя под крышей одного из домов, граничащих с академией. Место считалось престижным, и раньше, когда Роах еще не был главой этого учебного заведения, студенты из самой верхушки дворянства позволяли себе покупать здесь небольшие дома, где они обитали вместо общежития.
– Как твои ощущения перед предстоящими экзаменами? – Холодный взгляд графа пронзал и заставлял чувствовать себя открытой и ранимой.
– Все прекрасно, – сказала с улыбкой, подумав, что с моим новым титулом и сдавать-то ничего не придется, слишком все боялись единственного в империи мага воды и будущей императрицы.
– Тебе не хватает вызова, неправда ли? – Светлая бровь графа поднялась и изогнулась, давая понять, что он знает меня гораздо лучше, чем хотелось бы.
– Теперь меня никто ни о чем не спрашивает, предварительно не поинтересовавшись, готова ли ответить, – пришлось признать. – Это отбивает желание учиться. Зато понятно, почему все наши императоры были такими… узколобыми.
Теренис вечно бил себя в грудь, крича: «Государство – это я», его предшественник почти не покидал дворца,