эта? Что-то с Владиком все наоборот получалось.
– Ой, Ритка. Владик твой – моральный урод, – бабушка Таня не любила крепко выражаться, но в отношении Ритиного бывшего мужа не стеснялась в эпитетах. – Забудь ты о нем.
– Я уже давно забыла, ба, – махнула рукой Рита, будто отгоняя подальше воспоминания, которые вились надоедливой шальной мухой.
Помолчали. Рита с удовольствием отхлебнула ягодный чай и взялась за очередной кусок клюквенного пирога. Он пах ванилью и корицей, чуть с кислинкой, сладость его была ненавязчивой. Бабушка довольно кивнула.
– Ешь вот лучше побольше, – вставила она свое веское словцо. – И будут тебе сиськи.
– Ба, от твоих пирогов не сиськи растут, а жир откладывается, где не надо.
– Жир! Да ты посмотри на себя, худющая, как эти, как их… аноксерички, что ли?
– Анорексички, – засмеялась Рита. – Ба, не волнуйся, на твоих харчах мне это не грозит. Я и так скоро на сорок шестой размер одежды перейду, если продолжу столько лопать.
– Лопай, лопай.
– Андрей сказал, – резко сменила тему Рита, – что у них в компании нет дресс-кода как такового. Представляешь? Можно ходить в чем угодно. Ну, в рамках разумного, конечно. Только в те дни, когда назначены встречи с клиентами, нужно надевать что-то более официальное. Хочу завтра пройтись по магазинам, хоть пару кофт приличных купить, да и Лизе пора весенние обновки покупать, из прошлогодних она выросла.
– А что за Андрей? – перебила бабушка Таня Ритино словоизлияние.
– Мой начальник.
– Самый главный?
– Нет. Андрей – директор дизайнерского отдела, куда меня взяли работать. А главный там другой. Вернее, их трое братьев.
– И ты всех троих видела?
– Нет, на собеседовании был только один.
«Но мне и его хватило», – подумала Рита.
– Ну а что этот Андрей? Молодой? – бабушка Таня подперла морщинистую щеку кулачком и задумчиво посмотрела на Риту.
– Так. Начинается, – пропела Рита и вскочила со стула, в два шага совершив марш-бросок к мойке.
– Ничего и не начинается, – обиделась бабушка Таня.
– Знаю-знаю. Молодой ли? Симпатичный ли? Женатый ли? Все твои вопросы наперед знаю и не хочу слушать.
Рита домыла чашки и с грохотом водрузила их на сушилку.
– Ой, Ритка. Ну сколько ж тебе горемычить одной? Молодая красивая девка, а крест на себе поставила.
– Ба, во-первых, я не горемычу, – Рита стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди. – Во-вторых, на себе крест я не ставила, я его на мужиках поставила.
– Рит, но ведь не все такие, как твой Владик. Ведь душа за тебя изболелась. Замуж тебе надо.
– Даже не начинай. Все, пойду с Лизой поиграю.
Бабушка Таня пошла в большую комнату вслед за Ритой.
– С Лизой она поиграет, – ворчала старая женщина. – Не слушаешь ты меня, а я ведь тебе добра желаю.
– Все, все, все, все, все.
Рита демонстративно зажала уши. Лиза залилась звонким смехом. Бабушка Таня обиженно