же пришло время отходить ко сну, оставила окно нараспашку, задернув его легчайшими тюлевыми занавесками, распустила волосы и сидела на подоконнике, пока не заметила, что объект страсти забрался в сад. Мигом забравшись в постель, Делька как можно эффектней разметалась под батистовой простыней, картинно разложив по подушке свои золотые локоны, и притворилась спящей.
На прикроватном столике, распространяя сивушный аромат из-под неплотно притертой пробки, стоял шкалик отменного самогона, заблаговременно утащенный из бара в папенькином кабинете. Как клялась потом Делька, самогон был припасен чисто в медицинских целях – укус промыть.
А под простыней, затаившаяся в предвкушении подруга крепко сжимала обожженный и заточенный осиновый кол – а то вдруг вампир возжелает не только лебяжьей шейки, но и чего-нибудь пониже. И вот, занавески тревожно заколыхались, о подоконник скрипнули подбитые гвоздями сапоги, Делька замерла под простыней, не дыша и слушая, как жданый гость спускается в комнату и подходит к туалетному столику.
Раздался глухой «чпок» и сивушный аромат усилился. А затем Дельку бесцеремонно встряхнули за плечо. И вампир, дыша перегаром, хрипло спросил: «Слышь, закусь есть?». Обиженная в лучших чувствах, Адель от души треснула вампира колом по лбу. Тот икнул, свел глазки в кучку и с грохотом сложился на пол, не спеша, впрочем, превращаться в прах, то ли из вредности, то ли оттого, что подруга ударила тупым концом кола. Позже выяснилось, что вожделенный вампир оказался профессиональным домушником и в дом его влекли отнюдь не Делькины полнокровные прелести. К несчастью именно в этот вечер вор зверски мучился похмельем, и благоухающая сивухой фляга затмила его разум. Так он попался, а Делька избавилась от тяги к вампирам и заодно к романам госпожи Сумеречной.
Выплеснув из чашек остывший чай, я залила по новой. Благо, угли, лежащие в двойном дне чайника, сохраняли температуру воды.
– Дель, извини, роман пока не закончила, – виновато произнесла я, ставя перед подругой дымящуюся кружку. – Одной иллюстрации не хватает.
– Как? Что, опять чернильницу перевернула? – в притворном ужасе возопила Адель. – Ты же доделаешь, правда? Очень хочется посмотреть, что вышло… Но сейчас пришла не за этим, – отмахнулась она, посматривая на входную дверь в надежде, что Румпель вернется.
Да? Чтобы подруга явилась в лавку не за очередным романом, это что-то новенькое…
– Хочу пригласить тебя на бал в честь моего Дня рождения, – осчастливила меня Делька.
– Нэ-нэ-нэ! – замахала я руками и шаль тряпичными крыльями захлопала в воздухе, на миг превратив меня в большую горчичную моль. – И буду там, аки вран средь павлинов, – хмыкнула ваша покорная слуга. – Давай лучше встретимся на следующий день и посидим где-нибудь, да хоть и в «Под мостом» у Румпеля. Какой он глинтвейн варит, ммм, закачаешься…
– Лан, я обещала, что ты придешь… – сникла Адель, отводя глаза.
– Четверо Пресветлых, кому? – ужаснулась я.
– Э… ну, в